- Идти тебе некуда, на вокзале жить - не дело, абитуриентов заселяют с началом экзаменов, что же мне с тобой делать?
Регина замерла в своем углу, готовая принять любое решение дамы, да и выбор у нее был невелик: или вокзал или ...
- Хорошо. Не знаю, что получится, но попробуем, - и обратилась к секретарю: - Пиши ей направление в общежитие, а я пока пару слов черкану.
Через пятнадцать минут, объяснив, как добраться до общежития, дама вручила Регине направление и запечатанный конверт:
- Отдашь коменданту. Только не вскрывай и не читай, - дама наблюдала за реакцией девушки.
Регина вскинул голову, и столько неподдельного удивления и возмущения тем, что ее могли заподозрить в нелицеприятном действии, было во взгляде девушки, что дама поняла без слов: не вскроет и не прочтет. А потому, сама не зная отчего, смутившись, добавила:
- Я пошутила. До встречи на экзаменах.
Общежитие находилось недалеко от учебного корпуса, так же быстро Регина отыскала коменданта, моложавую, симпатичную женщину, протянула ей направление и письмо.
Та долго читала, хмыкала себе под нос, что-то недовольно бурчала, потом спросила:
- А кем ты нашему декану приходишься?
Регина молчала, недоуменно глядя на коменданта и не понимая о ком идет речь.
- Той женщине, что письмо это написала? - уточнила комендант.
- Никем. Документы в институт подавала, там и увиделись.
- Ну никем, так никем ... только вот куда же мне тебя поселить? Везде ремонт идет, готовимся к новому учебному году ...
Регина ждала, какое решение примет комендант.
- Хорошо, пойдем, есть несколько комнат отремонтированных. Только веди себя тихо, не вздумай с работягами шашни крутить. Знаю я вас, хохлушек.
Уже через полчаса Регина, заправив кровать свежим постельным бельем, долго стояла под струями теплого душа, смывая с себя вокзальные ароматы ...
Вскоре дверь комнаты открылась и вошла всё та же комендантша. Ей явно было скучно и нечем себя занять, любопытство, столь свойственное женщинам, подталкивало порасспрашивать эту странную девушку, которую декан факультета настоятельно порекомендовала поселить в общежитие вопреки заведенным порядкам.
- Ну, здравствуй еще раз. Я Алевтина Вениаминовна, а тебя как зовут?
- Регина.
- А полное имя как?
- Регина Андреевна.
- Ну и имечко у тебя, - засмеялась Алевтина: - Язык сломать можно.
- Да и у Вас непростое, - улыбнулась девушка.
- Бойкая ты, сразу видно, что с Украины.
- Откуда Вы знаете?
- А я сама тоже из Харькова, вот только живу в Питере уже почти двадцать лет. Тоже, как и ты приехала поступать в начале шестидесятых, вот и прижилась. Да и тетка у меня здесь. Блокадница.
Регина внимательно слушала, даже не задавала никаких вопросов, а Алевтина, сама не зная почему, вдруг разоткровенничалась и стала рассказывать девушке о городе, о людях в нем живущих, о себе и уже старой тетке, у которой "совсем крыша поехала ", о том, как надоело Алевтине ей " жопу подтирать" ...
Комендантша все болтала и болтала, словно ее прорвало. Регина, молча, слушала.
Наконец Алевтина, словно очнувшись, смолкла на полуслове, уставилась на Регину:
- Умеешь ты, девка, человека разговорить. Прям дар у тебя какой-то. Ни с кем я так откровенно не разговаривала в последние годы.
( ... Регина непонимающим взглядом смотрела на женщину. Она еще не знала, что этот Дар не раз сыграет с нею злую шутку. Что часто люди будут выворачивать перед нею души наизнанку. Что станут вытаскивать на свет Божий такие скелеты, о существовании которых и самим вспоминать страшно. А потом сами себе не смогут простить своей же откровенности, и станут, молча, ненавидеть свою слушательницу. Не простив девушке того, что стала невольным свидетелем их нелицеприятностей и проблем, их душевного стриптиза ...)
