Я и не заметил, как сжимал руку девицы. Её пальцы казались холоднее снегов Йотунхейма. Неужели мы не успели, и её душа всё-таки отправилась за грань?
– Пожалуйста, не лишай меня последнего шанса… золотко…
Травник не слышал меня, но сейчас я готов был сделать что угодно, лишь бы она выжила.
Её грудь подорвалась, и сквозь сжатые зубы вырвался хриплый стон. Ресницы затрепетали, а под зелёной пеленой магии заклубился чёрный дым.
– Она жива, – выдохнул я.
Что-то внутри засвербело. Такое забытое чувство. Надежда?
– Да, вижу, – Сигурд потускнел. Отнял руки, забирая с собой магию. Зелень исчезла, а вместе с ней и чернота, которая то ли растворилась в воздухе, то ли впиталась в кожу девицы.
– Почему ты остановился?
– Мы ничего не сделаем.
Я сглотнул пепел.
– Объяснись.
Травник погладил её по волосам. Вздохнул и бесцветно заговорил:
– Её душа стремится куда-то. Ты знаешь, что понять хаос32 порой бывает невероятно сложно, но сейчас всё предельно ясно. Мало того, что душа тянется к чему-то важному для неё, не придавая телу никакого значения, так ещё и намеренно не хочет оставаться здесь. Боится ли, ненавидит… я не знаю. Но тьма не поможет нам. Она не станет насильно удерживать беспокойный дух.
Сигурд замолчал, оставляя слова висеть в воздухе. Он искренне переживал за девицу. Травник обладал честной душой и невероятно добрым сердцем, но Один изгнал и его. Старик изгонял каждого неугодного.
Я до боли сжал её ледяные пальцы. Покачал головой, не желая признавать поражение. С самого начала, где-то в глубине души, я знал, что случилось. И ещё я знал, как это исправить, но до последнего гнал мысли прочь.
Я не мог. Это было слишком. Такое не делают впопыхах, не обдумав как минимум сотню раз, а то и больше.
Нет. Девице за гранью самое место. Пусть её беспокойная душа мчится туда, куда хочет.
Треклятый ключ отчётливо замаячил перед глазами, будто давая понять, что это единственный выход. Последний шанс отыскать его, иначе всё потеряно.
– Я знаю, что делать, – слетело с моих губ против желания.
Идея была безрассудной и, откровенно, самоубийственной, но я тут же успокоил себя мыслью о том, что сделаю что угодно, лишь бы найти заветный артефакт. Отыскав его, я спокойно отправлю девицу за грань и освобожусь от тяжкого бремени.
Сигурд поднял на меня рассеянный взгляд. Он всё ещё поглаживал девицу по волосам.
– Я могу связать её душу с моей и давать ей силу, чтобы удержать в этом мире.
Несколько секунд он молчал, но вскоре до него дошло.
– Локи, ты умом повредился? – травник яро покачал головой, – мне очень жаль девочку, но этот шаг… слишком серьёзный. Даже для тебя. Ты всегда был безрассуден, но такое! Ты ведь и себя, и её подвергнешь опасности. Особенно себя. Тем более нужно её согласие.
Я всё понимал. Мало кто решался на это. За все прожитые годы я не встретил ни одного, кто связал бы с кем-то свою душу. Ходили слухи о безумцах, совершивших глупость, но ничем хорошим такая затея не оканчивалась.
– Мне кажется, она согласна, – я через силу ухмыльнулся, – посмотри, кивает, – замолчал, а потом зачем-то добавил, – хотя, впрочем, мне плевать, пусть умрёт.
Зачем я это сказал? Никто не знал. Возможно, сказалась привычка всегда оставаться равнодушным и жестоким.
Моё сердце замерло. Ляпнул, теперь будь любезен играть роль до конца.
– Ох, делай, не тяни, иначе душа покинет её тело, – секунда обдумывания, и Сигурд сдался. Он был слишком добрым для этого проклятого мира.
