— Молодой человек, я не желаю с вами спорить, — Льюис обиженно вздёрнул подбородок, но после диалога, похоже, Гейб заработал очков в глазах остальных.
Сторонники Единого бога встречались и на Лигее, и у Кракена. Родители веру в него не разделяли, потому Гейб просто не обращал внимания, а потом и вовсе обозлился, придя к однозначным выводам. На Онтарио, как ни странно, миссионеры не приживались: изнурённые рабочие не слушали их пространные речи. Собственно, не прислушались они и к Гейбу, что привело к трагедии. А может, трагедия произошла бы в любом случае.
— Говорят, инопланетяне верят, что их создал не бог, а другая раса, — вдруг решил продолжить религиозную дискуссию парень, сидевший рядом с Гейбом.
— Дин, не пизди, — закатила глаза Кэс.
— Я серьёзно. У них даже воскрес кто-то… А ещё у них нет женщин, — увлечённо продолжил Дин.
— И они откладывают яйца, а вместо рук тентакли, — хохотнул другой повстанец.
— Вообще-то они очень похожи на нас, — сказал Гейб. — Точнее, на мужчин.
— Откуда знаешь? — с подозрением прищурилась Кэс.
— В училище был курс по внеземным цивилизациям, — соврал Гейб и многозначительно замолчал, хотя продолжения явно ждали.
На самом деле курс действительно преподавали, но говорили в основном об особенностях жителей Керийской империи и её крайней опасности для благополучия Земной Федерации. Отец рассказывал совершенно другое, и именно его слова Гейб принял на веру: почему родители, выходцы с Марса и дипломированные ксенобиологи, свои последние годы провели на Титане, так и осталось тайной.
Жизнь за пределами Солнечной системы в принципе освещалась в СМИ и научных статьях слабо, могло показаться, что инопланетяне поголовно примитивны и неразвиты, а если развиты, то враждебны. Гейб не думал, что всё именно так, а как именно — не знал.
— Прибыли, собираемся, — из динамика под потолком раздался голос Молли.
Все дружно начали надевать шлемы: значит, предстоит выход на поверхность. Гейб закрепил свой — из помещения выкачивался воздух, взамен него поступала непригодная для дыхания атмосфера Титана.
Ворота бота раскрылись, и Гейб ничего нового не увидел — те же камни, окутанные оранжевым туманом. Лишь когда вышел из бота, заметил через его густую пелену угловатый силуэт здания. Комбинат, один из множества, но определить его местонахождение без навигационных приборов было невозможно.
— Чего встал? — Кэс ткнула Гейба в спину.
Бот остался в овраге — тёмный корпус слился с грунтом, а мгла завершила безупречную маскировку. Найдут, если знают конкретный район и будут прицельно сканировать, хотя плотная атмосфера серьёзно осложняла работу радарам и средствам связи, Гейб знал не понаслышке.
Главный корпус комбината не имел привычной подсветки — Гейб повидал немало, проект типовой, сходный с тем, по которому возвели комплекс на Море Лигеи, — разветвления трубопроводов тоже не выглядели рабочими, а площадка для вертушек пустовала.
Гейб отвлёкся на разглядывание места и не сразу понял, что к нему больше не относятся как к узнику: даже Кэс с Молли не контролировали каждый шаг, позволив спокойно идти вместе со всеми.
Здание комбината потеряло герметичность — полуразрушенный дверной проём зиял чёрным провалом, когда они подошли ближе. Фонарики на шлемах лишь создавали иллюзию видимости, но повстанцы прекрасно ориентировались в узких шлюзовых камерах, а потом и в бесконечных коридорах: Гейб решил, что добыча газа прекратилась здесь несколько лет назад — выглядело всё гораздо хуже, чем на Онтарио. Хотя ему казалось, что хуже некуда.
