– Я не стану спрашивать, зачем вы принимаете какие-то клятвы, не моё дело, но держись от этого мальчишки подальше. Усёк?
Я кивнул.
– Всё. Разговор окончен. Пошли ужинать.
На следующий день, прихватив с собой довольно внушительный кусок брезента, который был вчера где-то «надыбан» Юркой, уже втроем мы навестили наш шалаш. Усевшись в кружок под брезентовым куполом, решили обсудить создавшееся положение. Было тихо, только неугомонная кукушка завела свою однообразную песню.
– Тебе влетело? – спросил Юрка.
– Нет. Был дан совет с Панасом больше не связываться.
– Логично. Что будем делать? Панас может продать, привести кого-нибудь.
– Навряд ли! Даже не сомневаюсь, – решительно сказал я. – Это он маме рассказал, потому что еще мелкий, да и в придачу маменькин сынок. Чуть-чуть надавила, и все. Пацанам не расскажет. Да и побоится.
– Согласен, – Юрка был серьезен и в этот момент сильно напоминал мальчишку, сыгравшего главную роль в фильмах «Кортик» и «Бронзовая птица».
– Но все равно, надо менять место. Будем искать новое, где-нибудь неподалеку. Найдем, смастерим шалаш поменьше, чтобы материала хватило для покрытия. Но это место жалко! Уж больно хорошее, особенно наблюдательный пункт на сосне.
Мы с Колей согласились.
– Втроем тяжело все это будет таскать, да и школа, – сконфуженно произнес Колька.
– Может, примем кого? – предложил я.
– Кого думаешь?
– Давай Картошку! Это лето я с ним дружил и знаю его немного. Хороший парень, не болтливый, веселый.
– Картошку, так Картошку, – вздохнул Коля, для которого Вовка Карташов являлся одноклассником. Жил Вовка в первом подъезде нашего дома, его комната была смежная с моей, так что мы через стенку иногда перестукивались, и даже перекрикивались.
Наступило утро следующего дня. Это было воскресенье, хотелось поспать подольше, но не дали. Звонок в дверь.
– Это к тебе, – батя зашел в мою комнату. – Вовка Карташов, собственной персоной.
Отец настороженно относился к нашей дружбе, потому что Вовкин отец был командиром войсковой части с вытекающими отсюда последствиями. Мне же было абсолютно все равно, кто чей отец. По крайней мере, в то время. Нам было интересно друг с другом, и этого было достаточно.
– А ты мне как раз и нужен, – сказал я, провожая приятеля в свою комнату. Я рассказал ему нашу не хитрую историю. Вовка внимательно слушал, перебирая бахрому на скатёрке, покрывавшей мой заваленный всякой всячиной стол. Усыпанное веснушками курносое лицо было серьезным.
– Что скажешь? Согласен быть с нами?
– Согласен! – сказал он, не ломаясь, и засмеялся.
Нас снова стало четверо. Только так получилось, что уже скоро кроме нас с Юркой больше никто не ходил к шалашу. Заканчивалась первая четверть. Картошке было некогда, Коля ударился в учебу. Мы приняли Олега Киклевича, но он тоже вскоре стал отлынивать от совместных походов, ссылаясь на младшую сестренку, с которой его заставляли нянькаться. Когда выпал первый снег, мы с Юркой перенесли весь брезент с остова осиротевшего шалаша и спрятали его под елью, одиноко торчащей среди корявых осинок. Как мы тогда думали, до лучших времен.
