Мы познакомились с ним на Западной Украине, в горах Закарпатья. Прошло более полувека, но все так же дружим, хоть и видимся редко. Он живет в нескольких часах езды от Комсомольска-на-Амуре. И если у нас здесь вечер, то у них там раннее утро. Огромная у нас страна, ничего не скажешь. Весёлый был мальчуган, Мишка Родин! Он и остался таким же задорным, жизнерадостным и шумным, как в нашем детстве. А познакомились мы при весьма интересных обстоятельствах.
Моего отца перевели с Урала в Ивано-Франковскую область, где в одной из частей ему предстояло проходить дальнейшую службу. Комнату дали в коммунальной квартире облупленного трехэтажного дома. Я выхожу во двор погулять и, если повезет, с кем-нибудь познакомиться. В песочнице сидит насупленный бутуз, приблизительно моего возраста, то есть, лет пяти или чуть больше, и делает «куличи»: насыпает совочком в ведерко влажный песок, утрамбовывает его, потом опрокидывает ведерко, хлопает по дну, двумя руками медленно поднимает ведёрко и остается песочный «кулич». Рядом с ним уже штук 6-7 таких сооружений. На меня не обращает ни малейшего внимания. Пытаюсь подрулить и для начала хвастливо заявляю:
– А у меня есть солдатики!
Бутуз отрывает взгляд от кулича и бросает сипловато:
– А у меня ружо.
Я не совсем понял, что подразумевалось под этим «ружо», но, по всей видимости, обрадовался. Начало положено. Присаживаюсь рядом и продолжаю:
– А у меня есть паровозик!
Мишка поднимает голову. А его звали именно Миша, и тем же тоном вещает про наличие у него «ружа».
– А у меня, у меня… – захлебываюсь я от восторга и неожиданно получаю ведерком по лбу.
– А у меня ружо! – констатирует мой будущий друг.
Удар был неожиданный, не болезненный, но, тем не менее, весьма обидный, поэтому я заорал, залившись горькими слезами. По всей видимости, довольно громко. Выбежали наши мамки, привели нас домой, и поставили в разные углы, из которых мы показывали друг другу кулачки. В общем, так и познакомились.
Смутно вспоминается, как мы «грабили» детский сад. Точнее, грабить мы ничего не собирались, просто хотели поиграть с тем обилием игрушек, которые были аккуратно разложены по полочкам в группе, которую мы посещали. Больше всего нас прельщала железная дорога, бывшая пределом детских мечтаний. В детсадовской группе ребятишек было много, поиграть толком не удавалось, поэтому хотелось в тишине и покое, чтобы никто не мешал, соединить рельсы в широкий круг и пустить по ним локомотив с двумя вагончиками, изредка устраивая «понарошные» крушения.
Мишка заверил, что надо только снять пломбу, дверь и откроется. Под пломбой подразумевалась пластилиновая печатка на косяке, соединяющаяся ниточкой с такой же печаткой на двери. То, что она (дверь) еще и на замок закрыта, до нас как-то и не доходило.
Чтобы дотянуться до этой печатки, натаскали кирпичей. Мишка, балансируя руками, на них забрался и снял веревочку с пластилина. За этим занятием нас застукала моя мама. Она как раз эти пломбы и ставила, выполняя роль сторожа детсадовского имущества. Здорово попало обоим. Потом было еще много всякого разного интересного и не очень, что нас связывало в наших детских отношениях.
Самое занятное, что встретились мы опять в Брянске. Его отца также перевели в ту же часть, что и моего. Только Мишка Родин учился уже в четвертом классе, чем безумно гордился, а я в третьем, что меня совершенно не огорчало. Можно сказать, что дружить начали заново, уже «по-взрослому». Мы были, как говорится, «не разлей вода», хотя ссориться приходилось. Как без этого. Одна размолвка оказалась наиболее тяжелой.
