Тяжелее всего было преодолеть проволочные заграждения. С русской стороны они были только для видимости. Всего один ряд созданных впопыхах заграждений. Зато неприятель настроил местами по пять рядов. Добротно. На крепких опорах. Нет у нашего человека основательности. Да и колючая проволока в дефиците. Но и нет худа без добра. Меньше хлопот со своей колючкой.
Русские снаряды местами сделали разрывы в рядах колючей проволоки. Там где их не было, подползавшие саперы резали проволоку ножницами. Этот короткий миг задержки перед колючкой ловили австрийские пулеметчики. Ряды убитых указывали места проволочных заграждений.
Авдеев в этот раз видел, что несмотря на потери, дело у его роты шло успешно. Удалось преодолеть ряды заграждений. Первые бойцы с ходу врывались во вражеские траншеи. Он был с ними! Видел, как выпрыгивают наверх, убегая, солдаты в австрийской военной форме. Те, кто не успели, поднимали руки, сдаваясь в плен.
К нему подбежал рядовой, кажется, его фамилия была Федотов.
– Господин прапорщик, посмотрите только, как эти немцы все обустроили! – в его голосе было непритворное изумление.
Авдеев побежал вслед за солдатом. Только теперь он огляделся по сторонам. Места пребывания солдат и офицеров были отделаны крепкими досками. Их явно доставили сюда с лесопилки. Они плотно прилегали одна к другой. Над траншеей с русской стороны была закреплена с наклоном сетка для защиты от гранат. Под ногами было твердое сухое дерево.
Зашли в блиндаж. Его стены были выполнены из железобетона, отделанного досками. Помещение оборудовано так, словно здесь управлялась опытная хозяйка. Уютная чистота. На полочке стоит недопитая бутылка немецкого шпанса и несколько рюмочек. В углу совсем домашний патефон. Но больше всего поразило то, что стены поклеены хорошими обоями, а на потолке – электрическая лампочка с плафоном. Немцы только что спешно покинули помещение.
Рассказы о подобных окопах можно было иногда услышать, но мало кто в России им верил.
– Чудесно! – сказал он. – Такого я нигде не видел.
– А что у нас, – сказал Федотов, – топкая грязь, да неухоженность. Вот у кого учиться надо. Здесь и вшей, наверное, нет. Нас они заедают.
– Век живи, век учись. Немцы, они от природы вояки, ответил Авдеев. – Нам бороться надо с тифозной вошью, – сделал он окончательный вывод, – уютом и чистотой.
И сказано это было не только окружающим, но и себе.
Глава тридцать вторая. Июньская демонстрация
На проходившем в Петрограде Съезде Советов было принято решение отменить назначенную Большевиками на десятое июня демонстрацию в поддержку решений съезда. Социал-демократы из заводской партийной ячейки были крайне раздосадованы отменой демонстрации. Секретарю партячейки Уличанскому стоило немалого труда убедить своих партийцев в вынужденном характере откладывания начала шествия.
– Товарищи, – говорил он партийцам, когда те собрались обсудить эту новость, – вы должны понять, что это ультимативное требование к нашей партии Съезда Советов.
– Чем же объяснили делегаты свое требование?
– Тем, что это может привести к вооруженным столкновениям с нашими противниками. В результате погибнет дело революции.
– Мы же готовились. И морально, и технически.
– Ничего, – успокаивал Председатель. – Принято решение провести демонстрацию под лозунгами самого Съезда восемнадцатого июня в воскресенье.
Такое перемещение даты вызвало положительный отклик. Рабочие привыкли проводить время на улицах, участвовать в демонстрациях и различных акциях в этом бурном году.
