За два дня до наступления артиллерия Юго-Западного фронта открыла огонь по позициям австро-германских войск. Это случилось неожиданно для Василия. Он как раз собрался уезжать домой. Снаряды посыпались на позиции неприятеля непрерывным потоком. Австрийская артиллерия отвечала более слабым огнем, что подавало надежды на успех предстоящих боев.
События на передовой нарушили планы Василия. Все внимание офицеров было направлено на предстоящие передвижения войск. Отъезд откладывался.
В день наступления армия была поднята рано. Офицеры проверяли линии окопов. Солдаты заняли позиции, готовясь к предстоящему рывку. Однако как раз перед началом наступления артиллерия противника нанесла неожиданный удар по пристрелянным накануне позициям. Огонь не прекращался три часа подряд. Потери были большие. Полевые госпитали наполнились ранеными. Снаряды разрывались и в непосредственной близости к Василию. Комья сырой земли сыпались на его одежду.
Стало ясно, что противник извещен о времени начала операции. Офицеры гадали, будет ли отменен приказ о наступлении. Настроение в войсках, и без того не высокое, опускалось еще ниже.
Глава тридцать первая. Вперед!
Приказ был отдан. Российская артиллерия начала артподготовку. Со значительным опозданием вдоль распаханных снарядами траншей раздались крики офицеров. Понимая, что сейчас не время ехать назад, что его возраст накладывает определенные требования, Василий попросил разрешения приписать его на время в медицинскую роту. Возражений не было. В задачи роты входило оказание первой медицинской помощи, сортировка раненых и тому подобное.
Волны атаки покатились вперед. Грохот взрывов вражеских снарядов постепенно становился все более отдаленным. Зато росло напряжение работы медицинского персонала. Скоро Василий стал забывать, где он находится. Потерялся счет минутам и часам. Перетаскивал носилки. Перевязывал раны. Накладывал бинты. Приходилось и относить трупы. Все, как на войне.
Бросалось в глаза большое количество ранений в голову. Чаще всего они приводили к смерти. Василий сказал об этом работавшему рядом врачу, но как обычно, получил ответ:
– Что мы можем поделать? Вы в Питере ближе к начальству будете. Вот и обратитесь, куда следует, по поводу защиты солдатских голов.
Прапорщик Авдеев с немалым трудом построил свой взвод и назвал предстоящую задачу. Он все время чувствовал недостаток жизненного опыта, понимал, что младшие чины это видят и чувствуют. Но для себя он взял за правило бороться с темными мыслями, отбрасывать прочь неуверенность. И если Родина по каким-то причинам доверила ему командную должность, то нужно это доверие оправдать. В том, что будет трудно, он не сомневался.
– Приготовились! – крикнул он. – Вперед! В атаку!
Как и положено, он первым поднялся на склон траншеи. Это оказалось не легко. Было ощущение, что липкая ткань обволакивает тело и не дает подняться во весь рост. Пришлось преодолевать ее сопротивление. Сначала испугался, что остался один, что его не поддержали. О таких случаях нередко рассказывали офицеры. Это стало обычным явлением после Февральской революции и последующего разложения войск.
Но теплое чувство скоро согрело его. В атаку поднимались целыми десятками его подчиненные. Они бежали вперед, обгоняя его, держа наперевес винтовки.
– Ура-а-а! – катилось в сторону австрийских позиций.
Он обернулся назад. В траншее никого не осталось. Это была первая робкая удача. Что будет дальше? По пути вперед, то здесь, то там падали на землю атакующие. Уцелевшие после артиллерийского обстрела вражеские пулеметы, косили наступавших. Бойцы залегали, переводили дыхание и вновь бросались в атаку.
