– Заявлений от имени Дэвида Винтермарка к нам не поступало, – отмел мою версию полицейский.
– Фредерисия – узловая станция, – озвучила Ребекка всем известный факт. – Что, если Дэвид пересел там на поезд до Орхуса? – Ее темные глаза уперлись в меня так, будто хотели сделать фронтальную лоботомию.
– До Орхуса? – Я непонимающе нахмурилась, но тут меня осенило: – Вы к чему клоните? Я ведь уже сказала, что не видела Дэвида с…
– Вы знали, что он проходил лечение в детско-юношеском региональном центре в Рисскове? Сколько это километров от Орхуса? Четыре? Пять? – Судя по ее торжествующему виду, этот козырь Ребекка приберегала в рукаве с самого начала.
– В каком году вы переехали в Орхус, Чили? – Аллан хрустнул пластиковым стаканчиком, который так и крутил в пальцах. – Сразу после окончания школы?
– Вы навещали Дэвида во время его лечения? – подхватила его напарница.
Так далеко. И так невообразимо близко.
Край стола пронесся передо мной убегающей косо к горизонту полоской рельс. Качнулись над головой сосны, пахнуло хвоей. А потом пришла темнота.
Почему молчит Дэвид?
Одиннадцать лет назад
25 октября
Сегодня Монстрик не пришел в школу. В общем, я могла его понять. Будь я на его месте, после вчерашнего вообще бы в эти стены больше носа не показала. Перевелась бы в другое заведение, а еще лучше – переехала на другой конец страны и сменила имя. Вот только вряд ли предки Дэвида подписались бы на такой план. Нетрудно представить, как парню сейчас хреново.
Зная своих одноклассников, Монстрик наверняка предвидел, что его унижение быстро станет достоянием общественности. И действительно: стриптиз Винтермарка перед девчонками, закончившийся молочной кульминацией, сегодня стал новостью дня. Без всяких угрызений совести Тобиас и компашка в лицах разыгрывали пьесу «Как мы опустили Гольфиста» – к восторгу жадной до зрелищ публики.
Отвратительное шоу и дружный ржач одноклассников укрепили мое решение поговорить с Дэвидом. Нужен был только благовидный предлог, чтобы заявиться к нему домой. И такой, к счастью, нашелся. На английском нам задали совместный проект: доклад о каком-либо известном человеке, американце или британце. Знаменитость мы могли выбрать сами.
Ребята начали разбиваться на группы по трое и четверо, чуть не дерясь за право рассказывать о Бритни Спирс или Бекхэме. Вскоре неохваченным остался один Дэвид. Не то чтобы никто не хотел с ним работать: несмотря на статус чмошника, он считался выгодным приобретением, когда дело касалось проектов. Еще бы, его одногруппникам можно было балду пинать, пока Гольфист старательно строчил доклад за всю группу. Ну а для разнообразия можно было и побить его – просто потому, что он написал слишком мало, слишком много или слишком заумно. Устную презентацию ведь приходилось делить на всех. Тут Дэвид, по обыкновению, молчал, понижая общую оценку, но это же мелочи по сравнению с халявным докладом!
Сегодня про отсутствующего просто забыли и вспомнили, только когда простуженная англичанка обвела класс красными, слезящимися глазами со словами:
– Кто хочет взять к себе Дэвида? – Из-за заложенного носа имя она произнесла как «Тэвит».
– Кто хочет сыграть в гольф? – пропищал кто-то дурашливым голосом с задней парты.
По рядам разнеслось фырканье. Тобиас ухмыльнулся и вытянул руку, но я опередила его:
– А можно Дэвид будет со мной, Катриной и Аней?
Кэт больно пихнула меня в бок, но было уже поздно.
