Мое лицо первое - страница 46

7 ноября

Сегодня я убедилась в правдивости слов Кэт об Эмиле. Боже, какая он все-таки сволочь! Меня до сих пор трясет.

Я случайно увидела его с Д. – они были в кабинете для самостоятельных занятий, а там дверь стеклянная. Я туда шла, чтобы доделать домашку по физике – дома не успела. Дернула дверь – закрыто. И сразу поняла: что-то не то, во время учебного дня дверь никогда не запирают.

Ну, я заглянула внутрь – а там они. Эмиль, еще какие-то парни из девятого – и Д. Его притиснули к стене, а Эмиль бил брата по щекам наотмашь: бац, бац! У Монстрика голова так и моталась на тонкой шее, но он молчал. Парни гоготали, а Эмиль орал – зло так орал, вот только что – было не разобрать. Стекло слишком толстое. Рожа у Эмиля покраснела и перекосилась вся. Он схватил какую-то тетрадку, сунул Д. в нос… Нет, буквально! Прямо вмял ему в лицо. А потом снова стал бить по щекам, уже тетрадью.

Я от такого зрелища просто окаменела. Вроде и понимаю, что надо остановить это, на помощь позвать, но ноги как к полу приросли.

А ужас за стеклом продолжался.

Эмиль схватил брата за шиворот и швырнул на пол. Д. упал в проход между столами, я услышала грохот, опрокинулся стул. Эмиль вздернул мальчишку вверх – за ноги. Монстрик слабо брыкался, но старший брат стиснул костлявые лодыжки, и вот бедняга уже повис в воздухе вниз головой, словно тряпичная кукла. Эмиль настолько выше Д., что тот едва касался руками пола.

Полы рубашки упали Монстрику на лицо, футболка задралась. Я увидела впалый живот и ребра, часто-часто вздымавшиеся под туго натянутой кожей. Заметила разноцветные пятна – лиловые, багровые, желтые, – прежде чем кулак вмялся в беззащитную плоть.

Д. не кричал. Его тело дергалось, изо рта на лицо текло что-то желтое – оно пачкало полы рубашки, волосы, капало на кроссовки парня, который нанес удар. Белые кроссовки, огромные, как парусные лодки. Парень отскочил в сторону и завопил. Он отвесил Д. пинок. И тут я отмерла.

Заколотилась в дверь как бешеная. Даже не заметила, как рассадила кожу на кулаках. Парни внутри вздрогнули и обернулись. Но увидели всего лишь меня. Лицо Эмиля закаменело. Он не отпустил брата, но глазами показал: «Уйди!»

И тогда я побежала. Заглядывала по пути во все кабинеты, пока не наткнулась на учителя. Он ничего не ведет в нашем классе, но это было не важно. Я чуть не волокла за руку рыжего бородача по коридору, вопя что-то о том, что там человека убивают. Вряд ли учитель поверил моим словам, скорее моему лицу – я его совсем не чувствовала, и даже поле зрения как-то странно скакало: то в него попадали шарахающиеся от меня ученики, то не очень чистый пол под ногами, то моя трясущаяся рука, тянущаяся к двери, то размазанная по стеклу кровь.

– Там заперто! – выкрикнула я визгливо. – Наверное, замок чем-то забили. Изнутри.

Учитель осторожно взял меня под локоть, отстранил от двери и нажал на ручку. Она легко подалась. Но я уже увидела через стекло, что внутри никого нет. Никого, только на полу желтело размазанное подошвами пятно рвоты. Боже, что они сделали с Д.?!

Бородач повернулся ко мне. На его широком лице отразилось беспокойство. В коридоре начал толпиться народ, я заметила одноклассников. Все смотрели на меня как на психопатку. Все смотрели на кровь на моей руке.

Я распихала их и помчалась на поиски Д.

Мой взгляд наткнулся на него в тот момент, когда я уже собиралась проорать его имя. Он стоял, опираясь на стену, у двери туалета. С челки Монстрика капала вода, полы рубашки были влажными, на щеках горели красные пятна. Оба его глаза, дымчато-голубой и черный, смотрели прямо в мои глаза с отчаянной мольбой. И я поняла: у меня всего доля секунды, чтобы принять решение. Поступить так, как считаю правильным я сама? Или так, как нас учат взрослые? Или так, как, я уверена, будет лучше для Дэвида? Поступить так и, скорее всего, потерять его. Или сделать то, о чем просит разноцветный взгляд, и получить кое-что бесценное взамен: доверие Монстрика.