Мои невероятные друзья – птицы - страница 7

Это на моих глазах всё было так распрекрасно распределено, можно сказать, культурно, и даже чужак изгоняется одним только словесным поношением, то есть вполне цивилизованным манером. А совсем недавно здесь происходили самые настоящие гладиаторские бои за каждый клочок земли, так что перья летели во все стороны, да и за самками кавалеры гонялись не совсем по-джентльменски.

Полевой жаворонок немногим больше воробья, буроватый, с пестринами и небольшим хохолком, который он приподнимает, почуяв опасность. Наряжен скромно, но, на мой взгляд, со вкусом. Различить его в сухой прошлогодней траве трудно, выручал бинокль.

Хорошо помню, как в голодные послевоенные годы на Жаворонки мама выпекала невероятно вкусных птичек. Я бегал по комнате, подбрасывал ещё обжигавшего ладони жаворонка к потолку и кричал:

«Жаворонки, прилетите,

Студёну зиму унесите,

Тёплу весну принесите:

Зима нам надоела,

Весь хлеб у нас поела!»

И, кажется, во всём детстве вкуснее лакомства не было. А живых жаворонков по-настоящему рассмотрел только на жаворонковом поле.

Заглядывал я сюда не только весной, но и летом, благо сад расположен совсем рядом. Ехал я однажды в середине августа вдоль лесополосы, окаймляющей жаворонковое пристанище, и приметил на тополе сокола.

Чеглок неистовый

Остановился, конечно, вышел из машины с фотоаппаратом, начал снимать птицу, оказалось, что это чеглок. Вдруг на меня спикировал второй сокол, не долетая буквально нескольких метров, притормозил и взмыл кверху. Мне стало немного не по себе, сокол – птица крепкая, ударить может так, что мало не будет. Не очень-то ты, брат, вежлив, думаю, но бить как будто не собираешься, хотел бы – ударил, значит, прогоняешь. Второй сокол сорвался с тополя, присоединился к первому, атакуют страстно, по очереди, получается настоящая, почти смертельная карусель. А и во мне азарт проснулся, я-то тоже охотник, хоть и с приставкой «фото», никогда так близко соколов не видел, отступать неохота. Снимаю, камерой прикрываюсь, а и её тоже жалко, недешёвый аппарат. Стою, не шевелясь, не переминаясь, причина атак очевидна: соколята-слётки ушли из гнезда, но летать толком не умеют, притаились где-то в траве рядом со мной, ждут, когда родители прогонят надоедливого фотографа. Много сделал кадров, наконец, решил угомониться, уехал. Дома радостно смотрел фотографии, редактировал, всё хорошо получилось.

Совсем молодой соколик

Через день решил снова наведаться к тополю, проверить соколов. К взрослым птицам добавились окрепшие слётки, над лесопосадкой кружила уже целая соколиная стая. Никакой агрессии не было, чеглоки спокойно летали надо мной, позировали на ветках деревьев, особенно старались молодые, иногда даже демонстрировали групповые полёты. Фотографий получилось больше, чем в предыдущий съёмочный день. Вечером я перебирал, сортировал снимки и вдруг подумал о жаворонках, вспомнил, что ни одного из них за эти два дня мне не встретилось. На следующее утро полетел на жаворонковое поле проверить свои опасения. Любимых моих певцов не было… Чеглок – самый быстрый из соколов, такой же, как сапсан; охотится на лету, предпочитает некрупных птиц – скворцов, жаворонков, даже самая стремительная мелочь (ласточки и стрижи) не может спастись от этого хищника. Оставалось надеяться, что кто-то из пернатых артистов схоронился на соседних полях, в лесопосадках, хотя ясно было, что далеко не многие. Расстроился я, да ничего не поделаешь, дикая природа живёт по своим законам. Три года после этой трагедии по весне заезжал я на жаворонковое поле, но никого из них не нашёл. Крепко запомнили птицы суровый чеглочий урок.