Мои воспоминания. Том 1. 1813-1842 гг. - страница 16

Мать сама начала учить нас очень рано; брата Александра когда ему было 3 года от роду, а меня вместе с сестрой когда мне было 4 года. Учили нас целый день и требовали очень строго, чтобы мы были внимательны и знали задаваемые нам уроки. Вообще вели нас, и в особенности старшего брата и сестру, чрезвычайно строго; никакая вина, даже ошибка не проходила без наставления и взыскания; доходило и до телесных наказаний. Странно, что я никогда не подвергался последним; только раз были приготовлены уже розги, не помню за какую вину, но тетка княжна Татьяна, моя крестная мать, меня избавила от наказания, что при самостоятельности моей матери было не легко. Эта тетка постоянно жила в Студенце у брата своего князя Николая, как равно и две младшие сестры ее, находившиеся под руководством моей матери. Тетки не только не баловали нас, но еще своими требованиями, жалобами матери и доносами ухудшали наше положение, за исключением тетки Прасковьи, которая если иногда и вредила нам, то по причине необыкновенно вспыльчивого характера. Старшая же тетка, Татьяна, была очень холодна и требовательна, а вторая, Надежда, нападала на нас исподтишка, а в особенности на меня, потому что ей вообразилось почему-то, что я очень хитрый мальчик.

Учение наше было начато так рано и шло так успешно, что я даже не помню себя не знающим арифметики. Помню только, как брат Александр показывал мне, шестилетнему мальчику, тройное правило и нахождение наибольшего общего делителя. Мы знали много наизусть: стихов, басен и почти всего «Дмитрия Донского» Озерова{68}. Нас весьма часто заставляли говорить стихи перед родными и знакомыми, из которых многие нас экзаменовали и постоянно удивлялись нашим знаниям. В числе последних был командир конноартиллерийской батареи, стоявшей в Задонске, часто бывавший у Викулиных и у нас, Николай Онуфриевич Сухозанет{69} (впоследствии бывший военным министром). Он командовал батареей в чине капитана и в то время произведен был в полковники. Перемена его эполет меня очень занимала: я любил играть жгутами его полковничьих эполет. Впоследствии он долго не встречался с нами, но и сорок лет спустя, встретив брата или меня, сейчас же вспоминал о тетеньке Паше, о тетеньке Наде, как мы их тогда называли.

В начале 1820 года мать моя поехала в Кострому, оставив младшего брата моего в Студенце на попечении тетки Татьяны, а меня завезла в Тулу к моей бабушке (grande tante) Александре Матвеевне Моисеевой, жившей в нижнем этаже дома, который занимала сестра ее Любовь с ее мужем, родным моим дядей, Антоном Антоновичем Дельвигом. У А. М. Моисеевой, довольно богатой вдовы, воспитывалась вторая дочь дяди Дельвига, Варвара, которую она страшно баловала и которая, несмот ря на это баловство, впоследствии была примерной женщиной во всех отношениях. Она была старше меня одним годом; мы, как дети, часто[6]ссорились, и я, в глазах Александры Матвеевны, был постоянно виноват; но я нашел себе защиту в тетке моей Любови, которая, напротив, постоянно обвиняла свою дочь в наших ссорах с нею. Это возбуждало частые несогласия между сестрами; уступала всегда моя тетка, по необыкновенной своей кротости; от этого мне было не легче.