– Да, нет, вроде всё. Как на духу, офицер.
Копы переглядываются.
– Может, просто позабыл, – говорит сержант Том. – Ночь у паренька хлопотливая выдалась, закрутился.
– И память девичья, – цедит сквозь зубы лейтенант.
О чем это они? В голову ничего путного не приходит. Чувствую себя идиотом.
– В твою контору ночью звонили, – нисходит до меня Том, – На телефонной станции отследили звонок из заброшенного пакгауза в старом порту. Ты с кем там балакал, че? С бомжами? С контрабандистами? Давай, че, колись!
И точно девичья память. Был же еще этот странный звонок.
– Извини, – говорю, – запамятовал. Верно, был звонок. Я уже стоял в дверях, когда зазвонил телефон…
Я стою на пороге и берусь рукой за тулью шляпы, висящую на вешалке, когда в тишине пустой конторы оглушительно звякает телефон. Звякает раз, другой и третий. Настойчиво так звякает. И я, нахлобучив шляпу на макушку, бреду обратно к столу.
– Пронто, – говорю я, снявши трубку, – Догзауз Рейли, частный детектив. Чем могу помочь?
И тогда мне в ухо ввинчивается тот жуткий неживой голос, сотканный из статических помех, электрического треска и гула ветра, лишенный даже тени человеческих эмоций, голос который я едва ли забуду до конца своих дней.
– Мистер Рейли, будьте так любезны, уделите мне несколько минут вашего драгоценного времени.
– Э-э-з… – говорю, – само собой. Слушаю вас.
– Мне известно, что вас попросили разыскать одного эмигранта из России. Начинающего писателя. И рукопись его романа. Настоятельно рекомендую вам не усердствовать в поисках. Поверьте на слово, это в ваших же интересах.
– Э-э-э… – говорю, – я не совсем понял…
– Но я забыл представился, и где только мои манеры… Признаться, у меня много имен. Имя, которым меня нарекли при рождении уже никак не отражает мою нынешнюю сущность, и я не нахожу возможным его использовать. Возмужав, я выбрал путь порока и зла. Каждое утро я просыпался более развращенным, нежели в тот час, когда отходил ко сну, я, словно рождался заново и оттого брал себе новое имя. Этих моих имен-однодневок было не счесть, они облетали с меня, как листва с сосны осенней порою. Да, славные были денечки… Однако, ныне, я стал тем, кем стал. Я раскаялся. Я умер и родился заново. Поверьте, я весьма могущественная и зловещая фигура. Вы непременно услышите обо мне, если станете задавать верные вопросы правильным людям. В мире человеков я известен под одним именем и услыхав это имя людишки трепещут. Позвольте же, наконец, представиться, я – Публикатор.
– Этот господин, он как-то связан с издательским делом?
– Разве что отчасти, – тянет лейтенант Данди.
– Об этом типе мало что известно, че, – говорит сержант Том. – Слухи по большой части. Публикатор фигура настолько нелепая и одновременно кошмарная, что долгое время его считали чем-то вроде фольклора преступного мира, этаким Бугименом. Мифы о нем многочисленны и противоречивы. Однако есть один эпизод, который упоминается во всех источниках. Этот эпизод повествует о том, как Публикатор серьезно повредил голосовые связки и с тех пор использует для вербальной коммуникации специальный приборчик… Как-то раз ночью, Публикатор возвращался из одного казино в Лас-Вегасе на свое ранчо. Он летел в красном кадиллаке по горной дороге. Кадиллак был основательно нагружен девками в купальниках и дорогим шампанским. Ночная дорога в горах коварна. Публикатор не вписался в поворот, слетел с трассы и припарковался на дне каньона. Он чудом остался в живых. Множественные переломы, поврежденная гортань. Да, и еще лицо…
