– Да шучу я, не надо так прямолинейно понимать все, что говорят! Вспомните Карлсона «спокойствие, только спокойствие» – затараторила девушка, стараясь исправить положение.
Леся так постаралась, что мужик замер и начал бледнеть.
«Та-ак, кажется, я малость перестаралась с успокоительным, никак не могу привыкнуть дозировать свою силу.» – подумала Леся и дотронулась до руки дядьки.
Тот резко вздохнул и издал непередаваемый звук ртом. Потом еще раз вдохнул, выдохнул, чуть отошел от неё и выдал:
– Вот ваши квитанции и письмо, получите, распишитесь!
Его голос был безжизненный, похожий на запись в рассылках по телефону.
«Ну ничего, выйдет на улицу, все вернется в норму, правда он не захочет еще долго ни на кого кричать,» – порадовалась за других девушка. Расписавшись в бумажке, поблагодарив дядьку, она забрала конверт с диковинной маркой, и закрыла дверь.
Письмо жгло руки, пальцы подрагивали в нетерпении, а сердце решило совершить побег из груди. Леся быстро пробежала в комнату и открыла конверт. Почерк в письме был витиеватый и не знакомый. Бумага красивая, как в старину, с вензелёчками по краям страницы, а буквы почему-то никак в слова не складывались. «Надень снежинку на шею, бестолочь» – опять вмешался мозг. Как только Леся выполнила это указание, буквы сразу стали читабельными.
«Здравствуй, Молодая Яга, пишет тебе Дед Мороз.
Я не хотел тебя раньше времени беспокоить, но пришлось. Зося сильно заболела, она лежит дома и не может встать уже с месяц. Мои старания и старания других волшебников не помогли, осталась единственная надежда на тебя. Вы родственницы и только ты сможешь Зосе помочь.
Заранее благодарю, извиняюсь за беспокойство и причиненные волнения.
Твой добрый и вечный друг Дед Мороз.
PS: Одевайся потеплее, позвони на работу, скажи, что беда у родственницы случилась, затем сожги письмо и окажешься на опушке возле избушки.
PPS: Не забудь с собой кофе взять, уж больно оно мне по нраву пришлось.
Целую в румяную щечку, твой Дед Мороз!»
Леся откопала старую, еще папину, пепельницу, нашла зажигалку и положила письмо туда. Жечь его было жалко, красивое, да и на память оставить хотелось, но вариантов не было. Метнувшись на кухню и выудив из ящика пачку арабики в зернах, она быстро натянула на себя куртку и шарф с шапкой.
– Черт, забыла позвонить на работу, и родным надо записку черкануть, – прыгая на одной ноге и надевая сапожок на вторую, выругалась она.
Как всегда, когда очень надо, смартфон прячется где-то на глубине сумки. Руки дергались, но наругавшись на себя, Леся справилась. К удивлению, отпустили с работы легко, даже особо не ворчали. Закинув смарт обратно и быстро накарябав на листочке «Зося заболела, срочно уехала, целую Леся.», она крепко схватила сумку, пачку с кофе и подожгла письмо.
Стало холодно. Леся почему-то не подумала, что осеняя куртка, плохо сочетается с нормальной зимой. Да еще и в сапожки попал снег. Посмотрев по сторонам, она поняла, что что-то совсем не так. Это не та полянка, что перед избушкой, да и лес какой-то не такой. Натянув капюшон на голову и замотавшись шарфом по уши, Леся, перешагнув сугроб, пошла по тропинке.
Тропинка была хорошо утоптана, идти было легко и удобно. Сугробы вокруг были выше колена, а ели были такие старые, что лапки остались только ближе к верхушке, и казались черными на фоне закатного неба.
Начинались сумерки, а остаться в декабрьском лесу ночью, одной, без снаряжения, в тонкой куртке, Бр-р. – «Ну, только со мной, могут приключаться такие нелепые вещи!» – подумала Леся, ускоряя шаг. – «Дед Мороз написал, чтобы я одевалась теплее, а я что под руку подвернулась, в том и отправилась, дурында!», – подумала девушка и пошла еще быстрее, почти бегом.
