Но, как пара болельщиков не переживала, у кобелька ничего не получалось. Тот подходил не только сзади, но и сбоку, и даже подпрыгивал. Но ничего не получалось. Ведь наверно ещё никому и никогда среди зверей и среди людей не удавалось вставить на ходу и в прыжке, даже знаменитым и заслуженным артистам московского цирка.
Да и сучка никак не догадывалась чуть присесть на задние лапы.
Видя, как женщина тоже переживет за пару влюблённых собачек, Платон не выдержал и подошёл к кобельку со словами:
– «Ну, давай, я тебе помогу! Подсажу, что ли?!».
– «Хоть бы присела, сучка!» – не выдержал и женщина, тут же смутившись своей откровенности и отойдя в сторону.
– Видимо она большой знаток этого? Опыт есть?! – промелькнула шальная мысль у Платона.
– А перед таким молодцом приседать не надо! А даже наоборот, надо встать на цыпочки! – подумал и она, вглядываясь в фигуру и лицо длинноногого Платона.
И тот тоже был вынужден отойти от собачек из-за уже тормозящего рядом головного вагона электрички. Он успел лишь проводить их прощальным и сочувственным взглядом через окно трогающегося вагона.
И опять весь выходной Кочета прошёл в его зимних забавах с сыном и тремя сёстрами Гавриловыми.
В понедельник 3 февраля он вышел на работу уже совершено отдохнувшим, будто бы и не было сессии и прочих моральных и эмоциональных нагрузок, хотя они, при большой физической нагрузке, как раз и являлись разрядкой и отдыхом.
На следующий день 4 февраля в Каире Палестинский национальный конгресс избрал Ясира Арафата председателем Организации Освобождения Палестины.
А 7 февраля было подписано соглашение о торговле, экономическом и техническом сотрудничестве между СССР и Народной республикой Южного Йемена. СССР опять собирал вокруг себя новых союзников и друзей.
Так же поступила и подруга Насти по первому курсу Таня Ковалёва, пригласившая Настю с Павлом и Платоном к себе на день рождения на субботу 8 февраля.
Компания оказалась молодёжной, в основном девичья и из одногруппниц Насти, которая взяла брата в надежде, что ему кто-нибудь из подружек понравится, и он женится на ней, в перспективе освободив сестре жилплощадь.
Из всех девушек Платон обратил внимание только на хозяйку – рослую и крепкотелую кареглазую брюнетку, безупречную во всех отношениях. Ставку на неё делала и Настя. Но сердце брата, ещё не забывшее Любашу, пока не ёкнуло.
– Конечно, если подходить практично, Таня очень даже подходит в качестве будущей жены! Она и симпатична, и с неплохой фигурой! Если только не потеряет её после замужества? Кажется умной, но властной, знающей, что ей надо, потому видимо расчётливой и холодной!? Она одна у родителей и есть двухкомнатная квартира в Москве! Видно, что семья не бедная – вроде всё есть!? Так что будущему её мужу будет куда придти! Но мне пока это не интересно! Так что кадриться к ней я пока подожду! Если только она сама первой не проявит инициативу?! – быстро просчитал Кочет для себя последствия сближения с нею.
Встреча прошла традиционно – застолье, танцы, улыбки, разговоры, завершившиеся фотографированием, во время которого фотограф Павел, увидев, что Платон заслоняется и пытается выйти из кадра, произнёс для всех загадочное в его адрес, поднимая его авторитет:
«А-а! тебе из-за твоей секретной работы нельзя фотографироваться!?».
На что покрасневший Платон лишь шутливо отмахнулся рукой.
Из гостей они возвращались не поздно, и Настя поинтересовалась мнением брата о хозяйке:
