Тут же, удивившийся такому возбуждению всегда спокойного товарища, Платон вспомнил, как Витя и ранее, но лишь иногда, кричал и их выбывшим товарищам по футболу Ветрову, Лазаренко, Лапшину и Смирнову:
– «Ветер, Лазарь, Лапша и Смирный».
Из них это льстило флегматичному медлительному Михаилу Ветрову, соответствовало спокойному характеру всегда тихого Володи Смирнова, нейтрально удивляло Володю Лазаренко, и раздражало лишь Борю Лапшина, который и играл-то очень редко. Так что до конфликтов дело не доходило.
Но за это и флегматичному, медлительному Вите Саторкину от Платона досталось прозвище «Статор», выражающее и его фамилию и его спокойный, надёжный характер. А тот и не возражал против этого. К тому же все эти, в основном шутливые прозвища, касались только футбольного поля, когда нужно было обращаться друг к другу быстро, коротко, но понятно.
Платон невольно сравнил их прозвища с обращением на «Вы» к своим родителям Павла Олыпина.
– Да! У каждого своё воспитание, свои обычаи и привычки! – понял он.
В первый день лета прошёл первый тур президентских выборов во Франции. Жорж Помпиду набрал 44 % голосов, Ален Поэр – 23 %, а Жак Дюкло немного отстал от него, набрав 21 % от всех поданных голосов. За остальных кандидатов в сумме проголосовало 12 % пришедших на выборы избирателей.
А поздно возвратившиеся с дачи в Реутово мужчины Кочеты узнали об этом после мытья в полночных «Последних известиях».
– «Пап, а ты обратил внимание, что французские коммунисты год за годом сдают свои позиции?» – первым спросил Платон.
– «Да! Они это делают уже многие годы, как я уехал из Франции! А ведь тогда после войны был великолепный шанс на победу там коммунистов! Но вмешались США со своими капиталами, а у нас после войны экономических силёнок не хватало на помощь им! Я ещё тогда, когда работал в Париже, уловил устойчивую тенденцию скатывания их компартии к оппортунизму! И писал в Москву, что все наши усилия бесперспективны. И этим не угодил руководству. А вот теперь – результат!» – уже не так горестно, как бывало ранее, сокрушался бывший дипломат и аналитик политической разведки.
На следующий день в понедельник 2 июня Платон вышел на работу, с большим удовольствием выполняя все накопившиеся задания от своего начальника Дмитрия Ивановича Макарычева.
Сначала он посетил заточный участок фрез, где Виктор Баженов выполнил заказ для нового участка их цеха, одновременно обсуждая с Платоном футбольные новости.
По пути пообщавшись с Валерием Жаком, он затем с разрешения Яши Родина на своём бывшем станке стал вытачивать детали по эскизам Макарычева. А вскоре освободившийся Жак сам подошёл к своему давнему товарищу, который уже заканчивал обточку детали.
– «Валер, посмотри, она, кажется конусит, думаю, на одну десятку!» – спросил он старшего товарища.
Валерий внимательно посмотрел и почти согласился:
– «Да! Она конусит, но на две десятки!» – померялся он глазомером.
Но когда Платон микрометром померил диаметр детали по всей её длине, то она действительно кону сила, но всего на несколько соток.
– «Надо же?! Как глаз утрирует отклонение от нормы?!» – удивился Кочет, с которым согласился и Жак.
Во вторник 3 июня Клаве Гавриловой исполнилось пятнадцать лет, и Платон по телефону через Варю передал ей поздравление.
С 5 июня в Москве в Георгиевском зале Кремля начало работу Совещание коммунистических и рабочих партий. На нём были представлены 75 партий из разных стран мира.
