– Дети, что же вы мне сразу всё не рассказали? – говорил нам с братом отец растерянный, когда гости уехали, и когда Богдан рассказывал родителям про «революцию с вулканом» прошлогодние, а я рядом молчала, потупившись.
И молчала мама в кресле-качалке с сигаретой во рту, застрявшей вместо зубочистки, с глазами закрытыми. И горели за окном звёзды красные, говорили, что все люди друг другу – братья, и почему-то мало теперь в это верилось. Вспоминались мечты мои звёздные, как чуть было не стала я женой Ленина, и тогда мне снова хотелось смеяться диким хохотом.
А потом как-то на улице, рядом с домом, где мы жили, между магазинами и аптеками, между машинами и толпами, я увидела картину удивительную. Моя мама стояла в шубке норковой, волосы по плечам рассыпались. Она пела песню молчаливую, это было видно по её лицу печальному. Она, видно, забыла, что уже давно замужем. Ей казалось, что она всё так же молода. И весна в волосах мамы путалась, и зима по щекам таяла. И когда подошёл к ней Витя замечательный, моя мама схватила его за руки, целовала в губы прямо при всех и плакала, а потом лупила по лицу отчаянно. Я стояла посреди проспекта Кутузовского. Я забыла, зачем и куда вышла, что купить хотела, и сколько денег на это нужно мне. Всё вокруг меня исчезло. Только маму свою я видела, только её слышала, как рыдала она. И ушёл Виктор замечательный, на ходу рукою помахивая.
«Идти в школу без Кати я отказалась»
Когда я узнала, что скоро пойду в первый класс, обрадовалась. Но моя радость исчезла через минуту. Родители сказали, что буду я ходить в элитную школу для детей из высокопоставленных семей. Я вспомнила о Кате Небылице. Она – не из элитной семьи. Значит, Кати со мной рядом не будет. Идти в школу без Кати я наотрез отказалась.
– Вера. Это не проблема. Один мой звонок, и Катю зачислят с тобой в ту же школу в один класс.
Но воспротивилась Ритольда.
– Моя дочь не пойдёт в школу для воображуль из крутых семеек. Знаю их порядки. Катю будут дразнить и смотреть как на второсортную.
После длительных уговоров родители от меня отступились, и 1 сентября 1966 года мы за руку с Катей пошли в ближайшую к дому Монастырских школу в сопровождении Ритольды. А в элитную школу поехал послушный воле родителей мой смиренный брат Богдан – на отцовской «Волге» вместе с Марией Фёдоровной и моей мамой. Папа был занят. Я была рада, что предстоящие десять лет учёбы не придётся слушать, как учителя захваливают моего талантливого брата. Наша школа оказалась с углублённым изучением английского языка. Это предопределило выбор моей будущей профессии.
3 часть. Катя Небылица
Дневник Кати
На обложке – рукой Кати: «Предисловие, написанное спустя тридцать лет».
«Как всегда по субботам, вернувшись вечером домой после церковной службы, я направилась в спальню вычитывать молитвенное правило. «Мама, где лежит тот календарь с Храмом Христа Спасителя на обложке?» – заглянул ко мне сын. Я принялась искать. И вот, помимо искомого в руках очутилась стопка пожелтевших 48-листовых тетрадей с пропечатанными на обороте: «9 коп» и «Ленинградская ордена Трудового Красного Знамени фабрика беловых товаров «Светоч».
С тех пор, когда в один прекрасный день звон церковных колоколов возвестил о начале для меня новой жизни, я с высоты молитвенного настроения с ужасом оглянулась на своё прошлое. И поняла: дороги назад нет. То, на чём была выстроена моя прежняя жизнь – бесконечные просматривания телевизионных развлечений, посиделки в кафешках, болтовня, обжорство, флирт, погоня за модными шмотками – всё это, прозрела я, путёвка в ад. Придя к такому выводу, я принялась карабкаться по церковным ступенькам навстречу совершенно иному бытию, о существовании которого ранее не задумывалась.
