Конечно же, были поездки на мыс Код летом и на природу в любое время года. В театры они тут, в Бостоне, ходили редко – это тебе не Нью-Йорк. В этом спокойном, старинном и почти захолустном городе их, театров и прочих общественных увеселений, было раз-два и обчелся, да и уровень их был несравним с ньюйоркским. Правда, тут еще есть Аквариум и поездки к китам, благо что эти гиганты-красавцы были прямо под боком, в каком-нибудь получасе быстрого плавания из бухты. Но все это было, конечно же, не то, что Нью-Йорк. Хотя ему тут нравилось, потому как не давили на мозги все эти бесчисленные ньюйоркские небоскребы, сутолока и людское месиво с утра и до ночи. Впрочем, местный бостонский Музей изящных искусств, хотя и не мог быть сравним с музеем Метрополитен и прочими, что были там, в городе Большого Яблока, но тут был его любимый танец Ренуара, да еще Грез, Серджент, Копли, десяток-другой прочих совсем неплохих картин. А еще эта старинная кровать в отделе мебели, что тогда, в первый раз, поразила его необыкновенной росписью спинки и остальных частей. Они с Эмили каждый раз ходят к ней, чтобы выразительно переглянуться, тайком, конечно, от дочки: они ведь заказали себе точную копию этой кровати в их общую с Эмили спальню, только шире, конечно же, много шире… Иногда, впрочем, он позволял себе на выходные бридж или покер с сослуживцами по доллару ставка. Вот, пожалуй, и все их развлечения.
Нет, были у них с Эмили ссоры, конечно, без этого семейная жизнь не бывает, но случались они редко и не доходили до высоких нот, а тем более, до крика. И быстро заканчивались восстановлением прежнего мира, особенно если учесть прелесть их общего ложа.
Эмили в последнее время, когда крошка Сью стала подрастать, все больше и больше превращаясь в самостоятельную особу, подумывала об открытии небольшого художественного салона, учитывая ее пристрастие к изящным искусствам и отменный вкус. Что ж, он с удовольствием даст на это денег, да и сама жена вложится, ибо после смерти тетки и оставленного ею для Эмили состояния, у нее тоже было все в порядке со счетом. Да и общий, вполне приличный семейный счет у них с Эмили тоже наличествовал. Поэтому беспокойства по поводу будущности у них обоих не было, по крайней мере, в последнее время. И будущее это, если, конечно, не случится что-нибудь из ряда вон выходящее, виделось им в самых радужных красках.
Этот район Бостона, в котором они жили уже три с лишним года после переезда из Нью-Йорка, был самым дорогим и благополучным во всем и без того спокойном и размеренном городе. К тому же тут можно было размахнуться в смысле участка земли, можно было себе позволить весьма приличный сад за домом. Сад этот, высаженный при их непосредственном участии, был гордостью семьи, а в особенности Эмили, у которой любовь к таким вещам была в роду, ведь ее отец был знаменитым ландшафтным дизайнером, что до своей скоропостижной смерти в автокатастрофе слыл одним из самых преуспевающих и востребованных специалистов такого рода.
В то утро, подъезжая к центру города по Сторров-драйв и видя поднимающиеся небоскребы делового центра, Стэн вдруг вспомнил свой самый первый день на этой работе. Тогда он практически ничего не делал. Только ознакомился с кругом обязанностей, руководством и сослуживцами, да кое-что восстановил в допотопной программе, никак не желавшей запускаться. Никто ее уже и не помнил, поэтому и не пользовался компьютером, вечно зависающим и еле ворочающимся в те редкие паузы, когда он еще работал. Восстановив утерянный кусок программы, Стэн перезагрузил компьютер, который заработал как миленький.
