Прямо перед окном вдохновенно щебетали две девушки, совершенно не обращая ни на что внимания. И вдруг одна девушка вскрикнула и отдёрнула ногу. Потом снова заговорила, показывая голубя, что влюблённо кружил вокруг выглядывающих из босоножек пальчиков девушки и даже пробовал склевать лак у неё на ногтях…
Вова что-то говорил, но я не слушал. Неясное томление преследовало меня, всё казалось призрачным и никчемным. Казалось, вокруг не было никого, с кем бы я мог перекинуться словом, никого, кто бы разделил мою неприкаянность. Я словно чувствовал себя потерянным, заблудившимся аргентинцем, человеком, который лег спать в свою постель, а проснулся в другом полушарии, за тридевять земель от дома. И непонятно, как я здесь оказался и как вернуться обратно.
***
Дни тянулись, словно в тумане. Меня преследовали мысли о девушке с рыжими волосами, казалось, будто я попал в чей-то сон и стучусь в пустоту, подобно тому, как пучеглазый геккон бьется о стену стакана-ловушки…
Было солнечно. Мягкий свет ложился на пол, пробиваясь через гардины, на стене с бабочками танцевали солнечные зайчики. Мы с Вовой только что заварили чай и теперь наслаждались утренним «ничегонеделаньем».
– А что, Андрей, – с запинкой проговорил Вова, ожёгшись горячим чаем. – Слышал историю про Киркорова?
– Какую?
– Писали где-то в социальных сетях, что Киркоров ездил в Тибет за просветлением… Мол, встретился с Далай-ламой, сделал дорогие подарки. А тот взамен дал Киркорову просветление. У него даже диплом об этом есть…
– Ну, если диплом…
Дверь отворилась и вошла Ира.
– Привет, – сказала она и пошла к своему столу.
– Привет, – отозвался я.
– Salut! – произнёс Вова. – Sa va?
– Что?
– Просто захотелось заговорить с тобой по-французски… – пояснил он. – А вот скажи, это мне солнце в глаза светит, или ты сегодня такая красивая?..
– Ты так говоришь… – нарочито потупилась Ира. – Я смущаюсь…
– Что вы, что вы, не надо…
– Ладно, не буду…
Всё ещё посмеиваясь, Ира открыла ноутбук. Немного позависала, потом говорит:
– Хотите ржачу?
– Хотим, – кивнули мы с Вовой.
– Так вот, мама моей Маши купила на дачу курицу. Чёрную с белым пятном на крыле. Сначала думала, покормит пару недель, да и сварит крутяшный супец, но так к ней привязалась, что забрала жить в дом и даже назвала её Виолеттой… Из полотенец и старых тряпок устроила курице постель… Теперь когда с Машей балаболим, у неё все новости про Виолетту: Виолетточка шла по лестнице и упала… Виолетточка выпучила глаза и покакала… Я так какалась, когда Маша рассказывала… Ржу на полу…
– Тут не просто ржать, а кататься по полу… – подхватил Вова.
Я улыбался вместе с коллегами.
– Собираются покупать видеокамеру…
– Для чего? Вести блог о куриной жизни?..
– Ага, снимать куриное кинцо! Отвратительные истории…
– Ха-ха-ха… – засмеялись мы в полный голос. (Вот, умеет Ира рассказать!)
– Положим, – подхватил Вова, – моей кошке я тоже много чего позволяю… Практически все: хочешь, в церковь иди, хочешь, в костёл…
– Жалко, что она атеист…
Мы снова заржали…
Прошло минут пять, прежде чем мы насмеялись и приступили к работе. В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь поскрипыванием стульев и постукиванием Вовиного карандаша. Через час или около того Ира закрыла ноутбук и поднялась:
– Тили-тили, трали-вали… Крутяшно с вами, но в Бобруйске крутяшнее… Если что, я на интервью.
– С кем? – уточнил Вова.
– А какая разница? – засмеялась Ира перед тем, как выйти и закрыть дверь.
