Морозные узоры. Стихотворения и письма - страница 28
И хлынули к тебе с речами и венками
Самодовольною гурьбой.
Твой позабыв завет, смиренный и суровый,
Страшилища твои здесь подняли свой рев:
Склонялся Чичиков, кипели Хлестаковы
И вольнодумствовал Ноздрев.
Как радостен их пир над тихими костями,
На весь родной простор как страшен их привет!
Ты был, живой в гробу, увенчан мертвецами,
Пришедшими к тебе сказать, что смерти нет.
1909
Перед германским посольством
Оно вздымалось глыбой серой
И в белом сумраке ночном
Казалось сказочной химерой,
Тяжелым и недвижным сном.
Два гладиатора держали
Коней железных под уздцы
И терпеливо выжидали
Победу, славу и венцы.
Пред ними высился Исакий.
Внизу, в саду, кипел народ,
Мелькали с пиками казаки,
Шел с музыкой гвардейский взвод.
Царь-прадед, в шишаке крылатом,
Как будто делал ратям смотр.
А там, налево, за Сенатом,
Летел с рукой подъятой Петр.
И дерзко облики нахмуря,
Коней держали два врага
И ждали, что людская буря
Затопит смутой берега.
Когда же вспыхнул пыл военный
В сердцах, как миллион огней,
Они низвергнулись мгновенно
С надменной высоты своей.
Их нет; лишь царский прадед мчится
По-прежнему в сиянье лат,
По-прежнему Петра десница
Благословляет Петроград.
Наш исполин, наш триумфатор,
Каким величьем блещет он!
Пади, германский гладиатор,
Останови коней, тевтон!
1914
Памяти А. В. Самсонова
Орлиным взором ты следил
За нападеньем и борьбою,
А вражий самолет ходил
Чуть видной точкой над тобою.
Коварным знаком с высоты
Он пушкам указал героя,
И мертвым пал, Самсонов, ты
Среди разрушенного строя.
Пробушевал свинцовый град,
И мертвым пал ты под шрапнелью.
Крестясь, покрыл тебя солдат
Своею серою шинелью.
И тихим пламенем горя,
Над местом гибели нежданной
Зардела вещая заря
Бессмертной славы, славы бранной.
1914
Казачий разъезд
С Богом, братцы! Ночь глухая,
Нет ни месяца, ни звезд.
Не звеня, не громыхая,
Собирайтесь-ка в разъезд.
Вы пришли с родного Дона.
Немец бродит по Руси.
Чудотворная икона,
Богородица, спаси!
Были бури, стук булата,
Колыхался тихий Дон:
На святую Русь с заката
Наступал Наполеон,
Но орлам его лукавым
Не сдался российский флаг,
И в Париж с гербом двуглавым,
Победив, вступил казак.
Вы ломали рог турецкий,
Желтый выл на вас дракон.
Неужель орды немецкой
Убоится тихий Дон?
Пыль крутится, сотня скачет,
Враг неистовый бежит,
И пред пикою казачьей
Каска прусская дрожит.
Вот дошли мы до оврага.
Смирно, братцы! На коней!
В поле иней, как бумага,
Не видать вдали огней.
Смирно, братцы! Ночь глухая,
Нет ни месяца, ни звезд.
Не звеня, не громыхая,
С Богом трогайтесь в разъезд.
1914
Она
Она
<Всё, кружась, исчезает во мгле,
Неподвижно лишь солнце любви.
В. Соловьев>
I
Спокойный строй задумчивых октав,
Как ты идешь к теченью жизни летней!
Часы раздумий и часы забав Ты закрепляешь в памяти заметней.
Ты, Пушкину досужий вечер дав,
Свел Грацию с коломенскою сплетней,
Тебе Толстой доверил свой «Портрет»,
И музыкой твоей пленялся Фет.
II
Провинциальных Муз глухой приют,
Степной курорт, тебя пою октавой!
Пять лет назад я в первый раз был тут.
С тех пор мне мил и парк твой величавый,
И под горой зеленоватый пруд,
И крик грачей над нижнею дубравой,
И пышных лип цветущий аромат,
С которым странно слился серный яд.
III
Чтоб бестолку рассказ не прерывать,
Я опишу всё по порядку дале,
Как ходят в парк резвиться и гулять
И как танцуют по средам в курзале.
Иду я ровно в десять ванны брать.
Парк пуст еще. Играют на рояли.
У клумб резвятся дети. Смех и плач,
И прыгает, взлетая, красный мяч.
IV
Кумыс в беседке терпеливо пьют.
Похожие книги
Борис Садовской (1881–1952) – заметная фигура в истории литературы Серебряного века. До революции у него вышло 12 книг – поэзии, прозы, критических и полемических статей, исследовательских работ о русских поэтах. После 20-х годов писательская судьба покрыта завесой. От расправы его уберегло полное забвение: никто не подозревал о том, что он жив.Настоящее издание включает в себя более 400 стихотворений, публикуются неизданные и несобранные стихи и
Творчество Григория Яковлевича Ширмана (1898–1956), очень ярко заявившего о себе в середине 1920-х гг., осталось не понято и не принято современниками. Талантливый поэт, мастер сонета, Ширман уже в конце 1920-х выпал из литературы почти на 60 лет. В настоящем издании полностью переиздаются поэтические сборники Ширмана, впервые публикуется анонсировавшийся, но так и не вышедший при жизни автора сборник «Апокрифы», а также избранные стихотворения 1
Лидия Ивановна Аверьянова (1905–1942) – талантливая поэтесса и переводчица, автор пяти не вышедших в свет сборников стихов, человек драматической и во многом загадочной судьбы. Лирика Л. Аверьяновой вызвала сочувственный интерес у Ф. Сологуба, А. Ахматовой, В. Набокова, Г. Струве и др. Наиболее ценная часть ее литературного наследия – «Стихи о Петербурге»; в 1937 г. они обрели статус «стихов-эмигрантов» и посмертно, в извлечениях, публиковались з
Что мы знаем о блокаде Ленинграда? Дневник Тани Савичевой, метроном, стихи Ольги Берггольц – вот наиболее яркие ассоциации. Как трагедия стала возможна и почему это произошло лишь с одним городом за четыре страшных года войны? В этой книге коллектив российских историков обращается к ранее опубликованным архивным документам, шаг за шагом восстанавливая события, которые привели к голоду сотен тысяч ленинградцев. Дополняя источники статьями и коммен
Генеалогия, алгоритм поиска родословной, практические советы и рекомендации, автофикшн, философия времени, путешествие по городам и пяти странам, путешествие во времени и пространстве… Можно ли это уместить в одну книгу? Можно, если это родословный детектив-путешествие, вобравший в себя реальные и вымышленные события, которые невозможно отделить друг от друга. Такого вы ещё не читали. Книга, которая писалась десять лет. Нет, всю жизнь. И она не о
Героиня книги «Зеркало-псише» Марья Ивановна Ушкина проходит путь от детства до зрелости, сопровождаемая субличностью зазеркалья. Иногда с лирической светлой грустью, иногда с юмором и самоиронией героиня проживает свои ошибки. Зачёркивает летние дни сложного детства и отрочества в календарях, составляет список своих поклонников, покидает любимого, придумывает теорию жизненных циклов и щедро делится творческим анализом собственных ошибок.
«Алая заря» свидетельствует о возвращении на Землю сотворённого человека. Казнь (заклание) и Пробуждение (оживление трупа) – не вымысел. Это быль. Адам Антихрист – человек, сотворённый в истине (Дух истины). И это факт.
Оставленная самыми дорогими и любимыми людьми, Рейчел Дельверн с диагнозом острой социофобии, попала в психиатрическую лечебницу города Нью-Йорк. Убийственные воспоминания, колющие сильнее любого укола с диазипином, любимые и ненавистные лица из прошлого, посещающие ее в кошмарах, ставший родным лечащий врач, неоднозначные чувства к симпатичному интерну, ежедневная жесткая самокритика, постоянная борьба с чувством ущербности, с душевной болью и,
История ступает тяжелыми шагами, и сдвинуть ее с намеченного пути не так-то просто.Но когда это трудности пугали Александра Волкова, которого занесло во времена Великой Отечественной в окрестности оккупированного Пскова?Красный вервольф продолжает свою охоту! Захватчики еще здесь, а значит у него много работы!В книге присутствует нецензурная брань!