Морские рассказы о главном - страница 43

Через двадцать дней мы благополучно дошли до Конго и бросили якорь в бухте порта Пуэнт-Нуар. Как полагается в таких случаях, на борт поднялись таможенные власти, осмотрели судно, подписали соответствующие документы – все, как и всегда, буднично и обыденно. Однако начинался новый этап в нашей жизни. Оказалось, что судно зафрахтовала на шесть месяцев нефтяная компания, и суть нашей работы заключалась в следующем. Нефтеперерабатывающий завод, находившийся недалеко от порта, частично вывели на ремонт. На всякий случай, чтобы не прекращать добычу нефти с месторождения, если вдруг что-то пойдет не плану, а излишки нефти некуда будет девать, наше судно должно было эту нефть погрузить в свои танки. Забегая вперед, скажу, ничего мы не делали – полгода стояли на рейде в ожидании этого непредвиденного случая, который так и не произошел.

Первые две недели судно стояло недалеко от порта, а затем с берега дали указание отойти подальше, миль за тридцать на юг, что мы и сделали. Поначалу все были несказанно рады таким условиям работы. Еще бы! Ни тебе выгрузки, ни погрузки, никакие представители над головой не стоят, свободного времени хоть отбавляй. Но, как говорится, в любом положительном факторе существует ложка дегтя, которая потихоньку разъедает и растворяет все хорошее. А началось все с того, что по указанию представителей компании нам запретили выезд на берег. И не потому, что члены экипажа могли выпить лишку и привезти на борт судна спиртное, а потому, что заказать буксир на берег стоило приличных денег. Греки, как я говорил раннее, деньги считать умеют. Тут уж никуда не денешься.

Чтобы особо не расхолаживаться, весь экипаж с энтузиазмом включился в работу: матросов сняли с вахт, направили на уборку и покраску судна. С утра до вечера они драили, очищали от ржавчины грузовую палубу, на специальных беседках проводили покраску борта судна, смазывали лебедки и троса, проверяли шлюпки и палубные механизмы. В машинном отделении работа тоже шла полным ходом: профилактика механизмов, текущий ремонт, замена трубопроводов, устранение протечек, покраска переборок – все то, что накопилось за прошедшее время. Через месяц в машинное отделение можно было спускаться в носках, настолько кругом преобладала чистота и порядок.

В трудах и заботах мы не заметили, как на судне закончилась вся краска, запасные части и использован весь расходной материал. Резина, паронит на прокладки, болты, гайки, ветошь – практически ничего не осталось. Даже стиральный порошок и мыло стали в дефиците. Но это еще мелочи по сравнению с тем, что запасы продуктов были на исходе, о чем шеф-повар неоднократно докладывал капитану. А это уже серьезная проблема, от которой зависит не только настроение, но и общая дисциплина экипажа. Вскоре нам подтвердили закупку продуктов, чему мы несказанно обрадовались. Но радость оказалась преждевременной: многого из того, что мы заказали, в списке не было, а то, что было, стоило в несколько раз дороже, чем в той же самой Америке. Картошка привозная стоила дорого, мясо тоже… Выделенных денег нам явно не хватало. И когда к борту судна пришвартовался буксир с продуктами, мы были разочарованы. Несколько ящиков с овощами, какие-то консервы, мука, макароны – так, все по мелочи; кальмара закупили килограммов пятьдесят, и то не первой свежести. Вот, пожалуй, и все.

Настроение падало с каждым днем. Телевизор не работал, до берега далеко… Информации никакой! Одни и те же лица так осточертели, что шарахались в сторону друг от друга. Говорить стало не о чем, книги перечитаны, а главная беда – это безделье. Некуда было девать свободное время. И в один прекрасный момент мы стали ощущать себя добровольными узниками в морской плавучей тюрьме: вода оказалось отличным изолятором от окружающего мира. Невольно вспоминался фильм про «день сурка», но там сюжет интересный: герой каждый день влюбляется в красивую женщину; а здесь – никакого сюжета. В такие моменты не чувствуешь ничего, кроме раздражения: мелочи, которые должны проходить незамеченными, обостряются и вызывают неадекватные реакции. Что ни делаешь, все плохо. Психика менялась не в лучшую сторону, и каждый старался найти укромное место, чтобы побыть одному. В голову приходили мысли настолько разные, что для неопытного моряка они были чреваты непредсказуемыми последствиями. В конце концов я пришел к выводу, что работа в Америке была не такой уж и трудной (все познается в сравнении) и было бы здорово пойти в любой другой рейс, а не торчать в этой чертовой дыре еще долгих четыре месяца.