– Ну что, Изольдушка, финита ля комедия, – мирно сказал прародитель зла. – Сколько верёвочке ни виться… Последнее желание будет, нет? Может, из пистолета хочешь в меня пальнуть? Так ты пальни, милая, пальни напоследок. Ни в чём себе не отказывай!
Начальница молчала. Зато гневный прищур ореховых глаз был куда как красноречив.
– Что, даже не поговорим? – огорчился лже-Автандил. – А ведь мы с тобой знакомцы старые. Да что там знакомцы! Я ж тебя, можно сказать, породил. Не ошибись я тогда с молнией… вечно путаюсь в этих вольтах с амперами… твои бы уже и косточки истлели. А так – живёшь, здравствуешь, у меня под ногами путаешься. Эх, надо было шаровую запустить, это бы наверняка…
Начальница презрительно улыбнулась, но не проронила и слова. В этом смысле она сейчас напоминала партизана на допросе.
– Ну, не хочешь общаться, и не надо, – рассудил нечистый, соскакивая со стола на пол. – Действительно, что время терять? И так уж пятьсот лет с тобой воюю. Много чести! Я тебя породил – я тебя и убью…
Он взял шпагу наизготовку. Я кинулся вперёд, чтобы, согласно уставу полицейской службы закрыть начальницу грудью, однако лукавый сделал небрежный жест, и я со всего размаха налетел на невидимую упругую и совершенно непреодолимую стену. Заколотил по ней руками и ногами… да что толку… Изольда лишь покачала головой.
– Слышь ты, козёл, не трогай её! – заорало чучело, пытаясь соскочить со стены.
Нечистый дёрнул бровью, и чучело заткнулось, громко ойкнув.
– Кто ж под руку говорит, – укоризненно сказал лже-Автандил.
С этими словами он сделал стремительный выпад и…
И ничего не произошло. Острие шпаги упёрлось в грудь Изольды, не причинив ей ни малейшего вреда. Начальница даже не шелохнулась.
Лукавый недоуменно оглядел Малюткину, потом шпагу и даже потрогал кончик.
– Острое, – сообщил он сам себе. – Что за фигня?
Последовал новый выпад – ещё более стремительный. Результат тот же. Изольда стояла, как вкопанная, и лишь клинок, наткнувшись на грудь, гибко согнулся чуть ли не пополам. Лже-Автандил отступил назад.
– Ага! – сообразил он. – Да ты, никак, бронежилетом утеплилась?
Вместо ответа Изольда с надменной улыбкой распахнула блузку. Взгляду открылась высокая грудь, обтянутая кружевным черным бюстгальтером, и ослепительно белая кожа. Я невольно сглотнул. Чучело на стене восторженно закатило глаза (нашло время…). Даже связанный Саша Кириллов отчётливо крякнул сквозь скотч на губах.
– Срам прикрой! – рявкнул нечистый. – Умри достойно!
И с утробным воем принялся наотмашь рубить Изольду. Малюткина стояла, заложив руки за спину, и холодно следила за действиями противника.
Я ничего не понимал. Судя по приложенным усилиям, лукавый должен был трижды изрубить начальницу в спагетти, однако ни шиша подобного! Шпага отскакивала от Изольды без малейшего ущерба для жизни и здоровья.
Саша Кириллов возбуждённо мычал. Чучело взволнованно клацало зубами. Ванька внимательно следила за ходом сражения, медленно поворачивая головку влево-вправо.
Спустя десять минут лже-Автандил запыхался и отступил.
– Ты что подсунула? – заорал он на Изольду, с отвращением отбрасывая шпагу. – Кого обмануть пытаешься? Это что за игрушка?
– Ты сам выбрал оружие, – хладнокровно сказала Изольда, впервые за всю сцену разомкнув уста.
– А теперь выберу другое, – пообещал нечистый. – Пошутили – и хватит. Сейчас тебе будет второй акт Мерлезонского балета. Он же последний!
