Пожив в Дивеево несколько дней, мне не хотелось оттуда уезжать. Ходил по канавке, на службы, купался в святых источниках, общался с паломниками со всего православного света. И в эти дни я принял решение, – если на то будет воля Божия, переселюсь сюда жить!
Напитавшись Дивеевской благодати, поехал в Большое Болдино проведать свою умирающую матушку. До всех вышеуказанных событий летом я уже был в Болдине. Но вопреки весенним прогнозам врачей, которые давали, маме от силы два, месяца жизни, она продолжала бороться со смертью уже полгода. А умрёт она только спустя ещё год в сентябре 1996 года.
Я часто осуждаю себя за свою инфантильность, но смотреть на умирающую от рака мать, я не мог. Сердце не могло выносить, вида её страданий. Тогда мне не хватало ни сил, ни жизненного опыта, но сейчас я знаю, что поступил бы совсем по другому……
Вот и всё не стало больше мамы
Средь живых, не встретить мне её лица
Я антигерой житейской драмы
Не желал остаться с нею до конца
А теперь болит на сердце рана
Не напишешь в небо письмеца
Плачут свечи в православном храме
О жестоком сердце сына – подлеца
Как мне оправдаться, что мне сделать?
Повернуть бы реки время вспять
В равнодушной юности проснуться
«Здравствуй МАМА»! встретив закричать!
Повиниться, от души поплакать
Гордость с малодушием проклясть
Посмотрев в глаза, сказать, – «Спасибо»
За тревоги злых ночей бессонных, дань благодарения отдать
И отбросив суету мирскую, все животные свои дела
Не расстаться больше с мамой, уж до смертного и скорбного одра.
Получилось так, что в этот раз она мне дала официальное разрешение на продажу нашей квартиры в Волгодонске. Когда я ей рассказал про Дивеево, и что я хотел бы поселиться где-нибудь поблизости от монастыря.
В Большом Болдине её досматривала ещё крепкие здоровьем, бабушка Маша и дедушка Миша они жили в просторной новой квартире, выданной Михаилу Павловичу как ветерану «Великой Отечественной Войны». Дедушка Михаил отвоевал эту квартиру не без боя у местных бюрократов. Рядом жила родная сестра мамы тётя Таня, работавшая начальницей коммунального хозяйства Болдинского района, брат мамы дядя Володя местный коммерсант. Также в Болдино. В Болдинском районе, жили ещё два родных брата мамы Гали. Все со своими жёнами и детьми. Все часто навещали и помогали, чем кто может.
Прожив с неделю, в Болдино я поехал домой. Из Волгодонска в истерике уже звонила потерявшая меня жена.
В дороге я почувствовал серьёзное ухудшение моего здоровья. Казалось ещё немного и мне самому нужна будет больничная койка. Организм совершенно отказывался принимать пищу. Я сильно похудел и ослаб.
Приехав домой, я урегулировал свои отношения с женой. Затем узнал, в какие дни, принимает посетителей наш Архиепископ Ростовский и Новочеркасский, – Пантелеимон. Уговорил одного из бывших прихожан нашего храма Александра поехать на его машине в Ростов – на – Дону к владыке.
При всём при этом, нездоровое состояние моего организма ухудшалось. Это состояние выражалось в полной потери аппетита, нездоровой худобе, болях в животе.
В епархии секретарь владыки Пантелеимона заявил, что владыка может нас не принять, из-за плотного графика. Но мы сказали, что без приёма не уедем, будем сидеть, пока нас не примут. В руках у нас был заготовленный советом изгнанных – не угодных прихожан текст петиции к предстоятелю. Нет, это не была жалоба или навет. Это был крик души отверженных людей, оказавшихся по какой-то причине за бортом «спасительного корабля». Главная мысль текста, содержавшего много цитат из Апостолов и Евангелия, была одна, что храмы для людей, а не люди для храмов. И что строя каменные церкви, нельзя разрушать живые.
