— Дым? — вопросительно позвал Костик.
— У тебя серьезно с ней?
Волнуется. Катю знает хорошо, дочь мою крестил, другом верным был. Предостеречь хочет. Для него Виктория Зимина — девчонка, за которой я по юности волочился. А для меня привет из прошлого, неожиданный, но очень приятный.
— Нет у нас ничего. Я жену люблю. А Вика… — я кулаки сжал. — Наваждение какое-то. Детство наше вспомнил…
— Ну вы с ней совсем не по-детски развлекались вроде, — хмыкнул Костик. Я впечатал в него еще один взгляд, такой, чтобы сразу наши спарринги на ринге вспомнил. — Понял, не дурак. Ладно, — он поднялся. — Советов давать не буду, — и на руки мои выразительно посмотрел. — Деньги на новые зубы есть, но они потом по цвету отличаются, — и гротескно улыбнулся. Зубоскал хренов.
Советы мне не нужны, мне бы душ ледяной в паховую область. С Викой мы не в песочнице сидели, а рассвет на выпускном встречали. Так встречали, что кровь от одного воспоминания бурлит: первая любовь, первый секс, нам по семнадцать, и мир вокруг играл яркими красками. А потом все накрылось медным тазом. Толстый слой цинизма, сухой расчет и здоровый эгоизм в кожу вросли, и мир уже не тот. И мы не те, но ностальгия нахлынула при встрече.
Звонок отвлек от самобичевания, не слишком активного, к сожалению, а на дисплей взглянув, совесть тут же забилась в самый дальний уголок души.
— Добрый день, Виктория Сергеевна, — нарочито официально поздоровался, отъезжая от стола и разворачиваясь к окнам, на скованную льдом Москву-реку глядя.
— Я получила ваш подарок, Вадим Александрович, — она поддержала игру. — Не нужно было, Вадик. Это слишком.
А голос томный, мурлыкающий, ни единой ноты протеста.
— Не понравились часы?
— Понравились, но это дорого для делового партнера.
— А для друга? — тихо спросил, словно на ухо непристойности шепчу и меня услышать могут.
— Друзья дарят такие подарки лично.
Бинго! Это очень толстый намек на не менее толстые обстоятельства. До этого она дистанцию держала, словно «не родные». На ланч согласилась по-дружески, а потом весь неформат рубила на корню. Но на взгляды отвечала, касания случайные не пресекала, а вот нарочные отвергала. Я ведь женат, а она цену себе знает. Но сейчас остро чую — переменилась Виктория Сергеевна.
Я руку на член вздыбленный положил. Ведь не касался ее интимно, не нарушал приличий, а весь каменный. В мечтах мы во всех позах друг друга попробовали (не так робко, как в первый раз было), но это в голове только. В мыслях ведь можно? Это ведь не измена?
— Давай поужинаем сегодня вечером, и я еще раз тебя с Днем строителя поздравлю.
Низкий грудной смех опередил мягкое «давай». Я улыбнулся, пока не представляя, на какой тонкий лед ступаю. Но я не провалюсь в колючую зимнюю воду. Я всегда выигрываю.
— Заеду в восемь, — и отключился, не прощаясь. Увидимся еще. — Ксения, забронируй на восемь столик в «Сахалине», — велел по селектору и откинулся в кресле, виновато виски массируя. Отпустило меня тут же, разом просто. Все-таки окатило ледяной водой.
Ну и нахрена, а? НАХРЕНА?! Это я себя спрашивал. Внутренний голос тот еще предатель, зашипел, что я в одном шаге от настоящей измены, физической. Я ведь ничего пока не сделал, а перед Катей уже виноватым себя чувствую. Бог порока скрутил меня все же.
— Черт! — выругался тихо и снова кнопку нажал. — Ксюш, закажи тюльпаны розовые, самые лучшие и ко мне домой отправь.
