Но наш Манников изменяется на глазах. Во вторник даже поинтересовался, где я живу. Сказал, что сам жил на Веере два года назад и всё время опаздывал. В среду я предложила принести ему щётку и крем:
– Хоть ботинки почистите.
– Только попробуй.
– А что будет?
– Я вообще-то человек рисковый.
На следующий день он пришёл в джинсах и мытых ботинках. Эти его джинсики произвели фурор. На весь отдел. И отдел постановки ходил к нам смотреть.
«Я принесу вам щётку и крем?»
«Не надо. А то поссоримся».
Не стала спрашивать, в чём это выразится.
15 июня 1981
Родной мой, как ты живёшь? Сегодня у тебя был экзамен. А последний – 20-го, кажется. 20-е – это суббота.
Я вдруг поняла, что совсем не хочу тебя в гости. Что будет? Я не знаю, что говорить тебе. Тебе ведь совсем неинтересно слушать мою болтовню.
Хочется прислониться к нему, залезть под мышку, хочется, чтобы он погладил меня по голове, сказал что-нибудь хорошее. А то ведь опять я буду смотреть на него влюблёнными глазами, тянуться к нему, а он будет шарахаться от меня, вздрагивать. Это ведь неинтересно. Руки, я не помню, какие они у него. Большие, а на ощупь? Тёплые? Мягкие?
А ведь он ласкал меня. Сам большой. Рожица счастливая. Сбила меня с толку эта рожица.
«Вы мне скажите, Надя, что вы хотите: заниматься математикой или родить 10 детей?»
«А если я скажу, что хочу 10 детей, чем вы мне сможете помочь?»
«Ну…»
Смутился, взял фотографию, видимо, своего курса, показал двух девушек: одну, видимо, любил, а другая сказала, что хочет детей.
Она-то и стала его женой. У них два ребёнка.
Иначе, чем «она» он её не называет.
Был как расшалившийся мальчишка. Рубашка выбилась из брюк. Тащил какие-то книги. Показывал фотографии, диплом, аттестат, свидетельства всякие.
«Как вы будете домой добираться? Я провожу вас на такси, здесь совсем рядом стоянка. Нет, мы вызовем такси по телефону. Нет. Я вас никуда не отпущу, будете спать в той комнате».
Господи, я не могла ему слова сказать. Разве я думала, что это так кончится?
«Вы чай будете пить? Я несу. Вы так и будете спать в платье? Вы уже спите? Нет? К вам можно? Мне кажется, что у вас здесь лучше».
«Что вы этим хотите сказать? Предлагаете поменяться комнатами?»
«Предлагаю вам пойти сюда». А рожица светится, и глаза блестят. Я уже сижу на диване.
Платье слетает мгновенно. И уже «ты». «Какая-то у тебя застёжка хитрая».
«Не умеешь расстёгивать?»
И лифчик уже через голову снят. Трусики уже где-то на коленках, высвобождаюсь сама.
А тело у него большое и волосатое.
20 июня 1981
Сегодня суббота. Прибираюсь. Отдых.
В четверг зашли с сотрудницей в «Грампластинки», а там он.
– Здравствуйте, Фёдор Фёдорович!
Он мне почему-то тоже:
– Здравствуйте, Надежда. Вы опять с работы и опять здесь.
Поговорили немножко.
– Вы извините, Фёдор Фёдорович, меня ждут.
И совсем нестрашно. Даже про гости не заикнулась.
Прогресс?
Ночью мне снился Незнакомый мужчина. Снилось, что было что-то хорошее. Он говорит: «Надежда» и прижимает к груди мою голову. А я почему-то чего-то стеснялась что ли, отстраняюсь. Он обижается. Потом где-то лежит, рядом лежит, под одеялом. Я за волосы его ерошу, он недоволен. Беру за руку, впереди лес, веду туда. «Куда?» – «В лес. Что ли не любишь лес?» – «Очень люблю». И он уже доволен, и мы уже идём по дороге, а впереди изумительный лес, из детства, из семидесятки.[9]
29 июня 1981
Наш Манников мне нравится всё больше и больше. Вчера он на ЭВМ посадил меня около себя:
