– Пожалуйста, только не делай этого, – взмолилась я, когда Санджай зачерпнул соус кусочком хрустящего плоского хлеба доса.
Мужчина улыбнулся.
Губы у него тоже были замечательные. Достаточно крупные, но четко очерченные. И я получала чувственное удовольствие, наблюдая за тем, как он ест. Что говорить, от его взгляда я млела не меньше.
– Ешь, – напомнил мне Санджай, и я опять смутилась, застуканная на прямом разглядывании. – Возьми идли. Это сладкий пирожок.
«Вот это я точно могу брать руками», – обрадовалась я, макнув белое пушистое тесто в соус. Приготовленные на пару рисовые пирожки я уже пробовала в Китае.
Назад мы ехали другой дорогой. Часть пути проходила вдоль канала. На его берегу ютились строения, которые трудно было назвать хижинами. Чумазые дети, копошащиеся в мусоре, выброшенном глинистыми водами на берег, вызывали удручающее чувство.
– Это джати. Неприкасаемые. – Санджай коротко взглянул на меня. – Сейчас их называют далиты или притесненные. Но слова сути не меняют.
– Пятая каста?
– Они вне системы варн. К джати относятся забойщики скота, кожевенники, прачки и … иностранцы, – вдруг добавил Санджай.
Я вздрогнула, и бабочки в животе прекратили свой полет.
– Ты из касты воинов?
– Да, я кшатрий. Как мой отец, дед и прадед.
– И ты не можешь жениться на той, у кого каста ниже? Я отказываюсь в это верить. На дворе двадцать первый век!
– Если ты возьмешь в руки «Hindustan Times», то найдешь объявление, звучащее примерно так: «Высокий молодой человек двадцати восьми лет, юрист, из хорошей семьи кшатриев, ищет образованную девушку двадцати пяти лет для создания семьи. Каста значения не имеет». Это традиционная приписка в конце, но объявления расположены согласно кастам.
– А как же любовь?
– Если она по правилам. Семья отвернется от сына, если он возьмет в жены девушку из низшей касты, и лишь рождение внуков может их примирить. Но не факт, что это случится. Я знаю одну семью, где спустя двадцать лет стороны так и не примирились. Брак – это не результат желания, а обязательство, принимаемое на себя перед семьей. У нас практически нет разводов, поэтому важно правильно выбрать семью. Женщина, оставшаяся одна, редко когда сможет выйти замуж повторно. Ее просто не возьмут. Приданое собирается ее семьей лишь раз, а без него она никому не нужна. Участь вдовы, выгнанной из общины, не менее печальна – бритая голова и дом вдов.
– Но это же ужасно!
– Ужасен обычай сати, когда вдова должна броситься в погребальный костер к мужу. А так хоть остается жива, пусть и с бритой головой.
– Как все страшно и несправедливо.
Я надолго замолчала.
То, что я – джати, неприкасаемая, ошеломило.
Вдруг Санджай тронул мою руку, лежащую на колене.
– Не переживай, индийская семья куда лучше принимает невесту из другой страны, чем из низшей касты.
– Вот ты, к примеру, мог бы жениться на такой, как я?
– Мог бы. Я – мог бы, – очень серьезно ответил Санджай. И опять бабочки запорхали в моем животе.
Когда я обернулась у порога, чтобы попрощаться, Санджай, как бы продолжая разговор, сказал:
– Бывает, что и недели знакомства достаточно, чтобы решить, хочешь ли ты провести с человеком всю жизнь.
– У меня есть эта неделя? – попыталась шутить я.
– Есть.
Двигатель «Махиндры» взревел, и джип, разбрызгивая воду, скрылся за поворотом.
