Ржет. Сам кладет мою ладонь на живот, прижимает, чтобы убедилась - и правда настоящие, но у меня уже другая цель. Я ныряю под резинку трусов и тут же испуганно распахиваю глаза.
- Как он в меня влезет?!
- Справимся, - шипит сквозь стиснутые зубы, потому что испуг испугом, а трогать и поглаживать я не прекращаю, - Младенец же как-то тазобедренные раздвигает…
- Ты капец романтичный, - фыркаю, добираясь до влажной головки, и мы стонем одновременно. Он - потому что, надеюсь, приятно. Я - от ощущения бархатистой упругости.
Демид стягивает трусы и вдруг матерится:
- Резинки! У меня же нет с собой…
- Посмотри в коробке на тумбочке, - краснею немного.
Он приподнимает крышку, вытягивает ленты разного размера и присвистывает. Но спасибо, что не требует объяснений. Я потом расскажу, если захочет. А пока…
- Ц-цц… - выгибаюсь, чувствуя распирание. Зажмуриваюсь. Под веками искрит. А когда он плавно входит на всю длину еще и влага скапливается. Такие острые ощущения. Это одновременно болезненно и охуенно, не знаю чего больше. Но жалобный стон сдержать не могу.
Пытается отстраниться.
Чего? Лишиться вот этого ощущения - и так быстро?
- Не смей, - шиплю зло, обхватываю его для надежности ногами и загоняю ногти в голые плечи. И добавляю тише, - Просто дай мне время привыкнуть.
9. Растворился я в тебе, как в океане море
Демид
- Встань с меня, - кряхтит снизу Ника спустя бесконечный, оглушающий полет в бездну. Член до сих пор пульсирует, хотя с момента нашего оргазма - и правда «нашего» - прошло довольно много времени.
- Не могу, - отвечаю совершенно честно, - Я прилип.
Ника подо мной замирает и… расслабляется.
- Ну ты и придурок, - полувсхлип - полусмешок
- Угу.
Придурок.
Который снова хочет пережить то, что только что пережил.
Клубничная блондинка - Ника - оказалась просто охеренной. Отзывчивой, горячей, узкой, настолько вкусно пахнущей, что я лизал, кусал, целовал ее больше чем трахал. С последним получилось так себе… не знаю почему, но я почти кончил, когда вошел в нее первый раз, едва сдержался, когда она принялась стонать и подмахивать, и совершенно перестал себя контролировать, когда принялась бешено сокращаться, рискуя оставить гематомы у меня на члене.
Но секс был объективно короткий.
Только размазало, как после двухчасового марафона. Потому лежу на ней. Чувствую, как потихоньку остывает влажная кожа… Все-таки надо переместиться. Ника - девочка тонкая, а я конкретно так придавил.
Осторожно выхожу, снимаю презерватив, а потом снова сграбастываю ее и прижимаю к себе спиной, чувствуя, как член твердеет и так и просится умостить его между двух округлых половинок.
Кто я такой, чтобы отказывать столь важному органу?
Сжимаю упругий зад и делаю несколько скользящих движений.
Оба стонем.
Она прогибается в пояснице, чтобы плотнее прижался, и пусть ругается полушепотом, что ей надо прийти в себя, и в душ тоже надо, и вообще, что я принял такое, что могу не отдыхать - я уже заметил, что Ника много болтает, и всегда довольно забавно - но продолжает елозить так, что вскоре меня уже потряхивает, так хочется оказаться снова у нее внутри.
Нащупываю презерватив, раскатываю по длине, закидываю ногу на свое бедро и вдавливаю член туда где ему, по ощущениям, прямо сейчас самое место.
- Ох, - взбрыкивает и будто пытается отодвинуться.
- Ш-шш, - шлепаю звонко по ягодице, - Не дергайся. А то снова получу медаль спринтера. Ты такая узкая и горячая…
