Работает в фирме. В белом халате.
Другие, парикмахерши и маникюрши,
Не любят ее. Только что провыли:
«Ты притворяешься, ты ненастоящая.
Внутри у тебя ничего, nothing, nada».
Может, и так. Моя ли, не моя ли?
Вроде тут, со мной, а других соблазняет.
Приглядела себе проповедника,
Что в кофейне ее при всех обслюнил,
А баба его, с криком, с плачем,
Примчалась ее побить. Между тем
Она рассказывает о медицинском заведении,
Где директор, милый старый мамонт,
Иногда по знакомству делает аборты.
(Кстати, однажды она вышла замуж когда-то за него).
И снова туда собирается, не спрошу – зачем.
Меня терзает страшная жалость, но и гнев.
«Мой ребенок или нет, – кричу, – не позволю!»
Над землей, от бледнеющих на рассвете звезд,
Звук бежит, нарастает. Так говорит тишина.
In Excelsis. Навеки. Благословенна.
