Я такого еще не чувствовала и от шока даже пошевелится не способна. Марат ласкает меня прямо там! Нежно, так умело, сладко, отчего у меня просто подкашиваются ноги.
— Что ты делаешь…
— То, что мужу делать можно.
— Пусти… пусти, пожалуйста!
Отталкиваю чувствуя, как пылает все тело, а ему хоть бы сто! Вообще никакого смущения, будто Марат этим всю жизнь занимался. Усмехается только, черные глаза похотливо блестят.
— Не стесняйся себя, Никки. То, что ты чувствуешь возбуждение, когда я ласкаю тебя — нормально.
— Не нормально и вообще: какие-то рамки у нас должны быть! Вот так сразу — нельзя!
— Можно. У нас с тобой никогда не было рамок, девочка, и тогда, и теперь я могу делать с тобой все, что захочу. Все, о чем ты будешь меня умолять. Ты без ума от меня, ты хочешь, чтобы я занялся с тобой сексом, Никки, так зачем сдерживаться?
Боже, большей наглости я в жизни не слышала!
— О боже, это выходит за рамки приличия!
— Раньше тебя это не волновало, но думаю, ты и сейчас мечтаешь, чтобы я тебя трахнул, студенточка.
Басит своим великолепным рокочущим голосом и я чувствую сильный шлепок по попе. Довольно болезненный, но как ни странно, это пробуждает во мне что-то запретное и мне стыдно признаться, но мне понравилось и я хочу еще.
— Что завелась, стало жарко между ножек?
— Да пошел ты!
— Это ты пошла. На учебу. Собирайся, Никки, тебя отвезут.
У меня даже слов не находиться и все что могу — зарядить подушку в Марата.
— Дьявол!
— Ты меня и не так называла.
Усмехается и уходит, а я опускаюсь на одеяло. Божее, он действует на меня как какой-то наркотик. И все знает обо мне и наших отношениях, а я что… мне понравилось, как Марат касался меня. И даже как шлепнул по попе, вот это особенно было приятно, хотя до встречи с ним я не замечала в себе подобных пристрастий.
***
Данте
Арман отстранился от меня, впервые за все время я не чувствовал с ним больше такой связи. Нет, он по-прежнему звонил мне, но отвечал скорее на автомате, нежели из желания общаться.
Я очень хорошо его чувствовал всегда, так вот после потери той рабыни он закрылся. Еще больше, еще сильнее отдалился от меня.
Конечно, я никогда не был Арману отцом, я был гораздо больше для него, и он сам не раз мне говорил об этом, но теперь было что-то, чего я не понимал, чего я никогда не видел в нем. У него появилось свое мнение. Он стал отдавать предпочтение не моим приказам, а тому, что сам хочет делать, и это меня напрягало.
Да, я знаю, что Арман снова окунулся в ту обстановку рабства и это всколыхнуло его воспоминания, но спустя год я все еще не понимаю, что по-настоящему тогда произошло.
Почему Рокс не справился с управлением именно в день и перевозки рабыни, почему все совпало именно тогда, когда девушку нужно было переправлять через границу.
Дьявол, у меня уже было все распланировано и готово, но планы рухнули в один миг. Арман не выполнил то, что я хотел от него, Шакир все также жив и продолжает свой черный бизнес.
Я помню, как Арман тогда приехал ко мне. Прошло уже несколько дней после аварии, но он все время поддерживал со мной связь. Я хотел, чтобы он звонил мне и он меня слушался. Как обычно.
Изначально я построил наше общение так, что я главный, а он подчиняется. Мне это было удобно, ведь рабы бывшими не бывают, и Арману было привычно подчинение.
Когда мы встретились, я пристально изучал его, и не нашел ни одного слова, ни одного намека даже на то, что Арман меня предал. Этого не было.
