Пасть открылась, сверкнув зубами и чёрным языком.
— Сожрёшь? — спросил я с надеждой.
Шершавое и влажное прошлось по лицу, с особым удовольствием лизнув нос.
— Брысь, шиза, — вяло отмахнулся я. Привидится же.
Несколько недель изматывающего бреда, иссушающей жажды, нескончаемого воя и выжигающей боли в спине слились в одно бесконечное, размытое пятно. Дар’морн продолжал сходить с ума, разрывая сущность напополам. Пытался перетянуть на себя оборот и ползти. Ползти туда, где начался наш первый полёт.
Моя персональная шиза приносила куски свежего мяса, буквально запихивая в рот, и время от времени, когда я становился меньше и легче — всего лишь человеком, — таскала к роднику, что струился внутри пещеры. Где она же нас и спрятала.
Дар’морн рвался ввысь, в отчаянии бился в стены, вспарывая глубокие борозды в камне. Именно тогда, наверное, пока шрамы грубели и понемногу возвращалось сознание, я научился сдерживать его так, как никогда до этого не сдерживал.
Нет, мы не станем пренебрегать дарованной возможностью, по прихоти судьбы воплотившейся в неожиданно улыбчивой морде химеры. Когда дар’морн брал верх, нам с ней даже удалось найти общий язык. Чтобы узнать, что жалость к чужаку сделала изгнанницей и её саму...
Мы не истратим впустую шанс, что всем нам выпал. У нас есть, как распорядиться жизнью и кому отомстить. А полёты... у гармов множество средств, заменяющих крылья. Не то, конечно. Но прорвёмся.
— Чего разлёгся?
Грубый окрик вернул в реальность. Долго что-то эта эсса летит, мне уже и искупаться дали, и одежду новую принесли — у них даже форма нашего образца нашлась. И подлатали понемногу. Не спину, конечно. Не берут драгову спину даже гармийские технологии. Да и не надо. Вечное напоминание. О людском предательстве, о звериной преданности. О том, почему нам нельзя на Утёс Отверженных.
Мрачно усмехнувшись, я поднялся. Нечего было оставлять меня в кресле после ваших хёрговых пси-лучей.
За дверью раздались тихие шаги, смутно навеявшие шаги моей занозы. Эсса пожаловала, и с ней ещё как минимум двое сопровождающих. Вот он, мой шанс.
В двери несколько раз щёлкнуло — ну и закрыли, мрачно усмехнулся я.
Боятся.
Створки разъехались, впуская троих хенлоров в сопровождении Свона и его шавок.
Дар’морн взвился внутри, непривычно бурно отреагировав на эссу. Выслушать, что она решит мне сказать, или сразу прорываться? Это подписать себе приговор, потом возврата не будет. Да и с защитой у хенлоров всегда было отменно. Но если удастся захватить эссу в заложники...
Пока я размышлял, поднявшись, хенлора вошла, окинула быстрым взглядом комнату и неожиданно улыбнулась. Понятия не имею, что у тебя спёрли и где оно может быть. Хотя, потянуть время...
Рядом вышагивал один из андрогинов Свона. Боится, что метаморфы могли бы пробраться настолько далеко? Зачем им это?
— Добрый день, Дирайм, — голос у эссы звучал немного странно, но что именно смутило, я не смог уловить. — Полагаю, вы знаете, по какому я вопросу?
— Проследить, как содержат пленника?
— Пленника? — едва нахмурилась эсса, обернулась к Берту, и тот заметно занервничал.
— Вы же планировали ходатайствовать о нашем выходе из Объединённого Флота Спирали, следовательно, правовые нормы на нас больше не распространяются? — пожал плечами я.
— Зилан пока ещё в составе Объединённого Флота. С вами плохо обращались?
— Дорогая эсса, — вступил Свон, отвлекая внимание на себя. — Уверяю вас, ничего противозаконного! Мы получили информацию, что Дирайм Форт может оказаться... не тем, за кого себя выдаёт.
