Я машинально кивнула, пытаясь понять, о чем он. «Готовы» к чему?
– Глаза завязаны по той же причине, – предупредил Макмиллан мой следующий вопрос.
– Чтобы… не увидела вас… прежде, чем вы будете готовы?
– Именно.
Почему-то у меня появилось ощущение, что я Красная Шапочка в альтернативной сказке – где волк предпочел спрятаться от внучки полностью, чтобы та не увидела его «большие уши» – вместо того, чтобы разжевывать ей, для чего они нужны.
В принципе, все было достаточно безумно, чтобы так оно и было. Разумеется, если я не умерла и не нахожусь сейчас в маленьком, специально приготовленном для меня персональном аду.
– И когда… вы будете готовы?
Я не знала, просто ли эти двое промолчали, или переглянулись… или еще что-то сделали, но на мой вопрос так никто и не ответил. Его просто проигнорировали.
– Тебе лучше полежать еще немного, Стейси. Я перевяжу тебе одну руку, чтобы ты могла лечь на бок.
– Но… – я невольно напряглась, чувствуя его приближение.
– Тшш… – горячая ладонь накрыла мой лоб, заставляя вздрогнуть, потом погладила по волосам, убирая непослушный локон за ухо. – Попробуй еще поспать. Мы все тебе объясним… позже.
Огладив мочку уха, рука спустилась ниже, водя по щеке костяшками пальцев и вызывая необъяснимый зуд, схожий с мурашками, но более напряженный, более… требовательный. Потом еще ниже – к ране на шее, заклеенной, по всей видимости, пластырем.
– Тони… – второй мужчина покашлял. – Может, позволишь мне?
– Что? С чего бы это?! Эмм… Черт! Да, ты прав... Плохая идея.
Второй мужчина приблизился, отвязал то, что не давало мне поднять руку, и я тут же потянулась к повязке – снять ее.
Мужчина поцокал языком.
– Поверь, ты не хочешь этого делать.
Крепко схватил меня за руку, потянул, заставляя лечь на бок – лицом к ним – и закрепил конец веревки за что-то с другой стороны кровати. Я повернулась следом за рукой, укладываясь на бок.
– Вы не хотите, чтобы я вас видела… чтобы не убивать меня? – я изо всех сил постаралась не дрожать голосом, но у меня не получилось, и вопрос прозвучал довольно жалко.
Мужчина хрипло рассмеялся, но профессор остановил его еле слышным шиканьем.
– Ты угадала, Стейси – меньше знаешь, дольше жить будешь. Так что в твоих же интересах не снимать эту повязку, пока мы тебе не разрешим. А теперь спи. Вернемся примерно через час.
Раздался шорох и меня накрыли чем-то большим и мягким по самые уши.
Заелозили по полу стулья, заскрипела дверь – меня явно собирались оставить в этой комнате одну.
– Профессор… – позвала я все тем же позорно слабым голосом. Почему-то мне страшно не хотелось, чтобы он уходил.
– Что, Стейси?
Я замолчала, внезапно понимая, что сама не знаю, что спросить. Не могу же я просто попросить его остаться?
– Я… должен идти… – пробормотал Макмиллан, снова начиная закрывать дверь.
– Как… как вы меня спасли? – торопливо выпалила первое, что пришло мне в голову. И, даже не видя его, почувствовала, как он напрягся.
С минуту молчал, и я уже подумала, что снова просто прикажет мне «спать», но он все же ответил.
– Очень дорогой ценой, Стейси. Непомерно дорогой.
Я покусала губы.
– Для вас?
Возможно, он тоже ранен? Но почему тогда не в больнице? Почему, черт возьми, я не в больнице?!
– Для нас обоих. Отдыхай. Я расскажу тебе обо всем позже.
Дверь плотно закрылась за ним, и мне вдруг захотелось сделать то, что любят делать волки во время полной луны – задрать голову и как следует, громко и тоскливо повыть.
