Когда Ирис его увидела, ее сердце тревожно и сладко замерло, а потом заколотилось с удвоенной силой.
А Рекстон, разглядев, кто сидит на скамейке, на миг замер, как будто в сомнении, но потом решительно подошел.
Он настороженно глянул на Даниэля, перевел взгляд на Ирис.
– Доброе утро, госпожа Диль, господин барон. Прошу прощения за свой внешний вид, я делал разминку.
– И охота тебе вылезать из постели так рано, чтобы махать гантелями? – удивился Даниэль.
– Все в порядке, госпожа Диль? – Рекстон выразительно повел глазами в сторону Даниэля.
– Да, Арман. Мы все обсудили и помирились.
– Я извинился, – добавил Даниэль с гордостью.
– Весьма рад, что вы преодолели непонимание, – серьезно сказал Рекстон.
На дорожке послышались шаги. Еще один человек вышел в сад в несусветную рань, и это была Софи. Она несла в руках тарелку с клубникой, которую собрала для своей госпожи к утреннему кофе.
Все оглянулись на нее. Рекстон с холодным изумлением измерил ее взглядом, как будто задался вопросом: что делает здесь эта девушка?
Она вздрогнула и попятилась; тарелка опасно накренилась, и ягоды посыпались на дорожку.
Ирис и Даниэль вскочили, чтобы ей помочь, но Рекстон их опередил.
Он бросил гантели, в два длинных шага подошел к горничной, присел рядом с ней и принялся поднимать и складывать ягоды на ее тарелку. Девушка настороженно глянула на него из-под длинных ресниц.
– Софи, будьте аккуратнее, – посоветовал он ей негромко.
Горничная вскочила и, прижав тарелку к груди, опрометью бросилась к дому. На дорожке остались лежать несколько раздавленных ягод.
Рекстон встал и проводил девушку зорким взглядом.
– Что с ней такой творится? – пробормотала Ирис.
– С горничными всегда какие-нибудь проблемы, – сказал Даниэль беспечно. – У мамы их уже штук пять сменилось. Эта еще лучше остальных. Ну, пока сестренка, – он шутливо толкнул ее в бок. – Увидимся за завтраком.
Даниэль ушел; Ирис осталась с Рекстоном. Тот кивнул и тоже сделал попытку уйти, но Ирис его окликнула:
– Подождите, Арман! Я искала вас.
– Чем могу помочь, госпожа Диль?
Ирис вдруг почувствовала сильное смятение. Уж слишком пристально смотрели на нее суровые глаза из-под густых бровей, и в вопросе его ей почудился неясный смысл.
– Вчера я обнаружила в кабинете барона что-то странное.
Она рассказала ему о находке. Рекстон выслушал ее, не перебивая, задумчиво обхватил подбородок пальцами.
– Раньше я не замечал этих цифр. Но у хозяина была привычка – оставлять записи и расчеты на любой удобной поверхности. Он писал на своих манжетах, на салфетках, на пригласительных карточках. Однажды исписал подоконник карандашом, потом было непросто его отмыть.
– И все же мне кажется, это какой-то шифр. Послание от моего отца!
– У вас богатое воображение, госпожа Диль. Обещаю, я зайду в кабинет и изучу то, что вы нашли.
– Это еще не все, – Ирис свела брови, прикусила губу и спросила решительно: – По поводу этой горничной, Софи. С ней явно что-то не в порядке. Она вечно заплаканная, вздрагивает. Ягоды вот эти!
– Вы все еще считаете, что я ее обижаю? Уверяю вас, ничего подобного я не делал. Постараюсь с ней поговорить и выяснить, что ее расстраивает.
– Вы сегодня проведете со мной второй урок этикета? – брякнула Ирис. Она потихоньку начала приходить в отчаяние от невозмутимости дворецкого.
И наконец-то добилась какой-то реакции.
Он улыбнулся – просто и открыто, без подвоха.
