Мой Советский Союз - страница 2

Как-то раз, зашедшие на доминошные посиделки гости из соседнего двора попытались прояснить ситуацию с дядеКолиным антиобщественным поведением и наставить отщепенца на путь истинный. Всё было бы ничего, но выбранный ими метод убеждения, основанный на угрозах физического воздействия, оказался малоэффективным. Дело в том, что дядя Коля мог без особых усилий поднять за задок автомобиль «Москвич», а однажды на спор пальцами согнул металлический рубль, так что на языке жестов его аргументы звучали куда весомее. Гости с соседнего двора этой полезной информацией не обладали и в ответ на высказанные упрёки были незамедлительно повержены на землю. Долго прохлаждаться им, правда, не пришлось, так как прямо из лежачего положения сильно осерчавший победитель переместил неблагоразумных пришельцев в мусорный контейнер, из которого их и извлёк приехавший примерно через час милицейский патруль.

Мы были не в силах долго держать в себе распиравшее нас любопытство и, в конце концов, кто-то из нас выдавил из себя это отважное «почему». Дядя Коля внимательно посмотрел на вопрошающего, а потом ответствовал коротко и непонятно: «Потому что я освобождал Прагу». При этом в его глазах промелькнули стальные огоньки. На дальнейшие расспросы мы уже не отважились.

Другой достопримечательностью нашего двора был дворник Петюня и его дражайшая половина. Наш смотрящий по двору представлял из себя классическое воплощение отечественного труженика метлы со всеми вытекающими отсюда и втекающими туда последствиями. Он знал всех жильцов по именам и фамилиям, был в курсе многочисленных семейных дел и ревностно следил за чистотой вверенного ему куска столицы. Время от времени Петюня напивался. В такие моменты он, как и полагается настоящему российскому дворнику, шёл колотить супругу.

Действо разворачивалось на глазах у всего двора и всегда протекало по одному и тому же сценарию. Наш Петюня, как правило, начинал заряжался разнообразными напитками с утра в субботу. Подходил он к этому делу основательно, ненужной спешки не проявлял и поэтому представал пред светлы очи своей супружницы уже ближе к вечеру, мучимый когнитивным диссонансом и полный разнообразных рефлексий и сомнений.

Выяснение отношений начиналось практически немедленно и после короткой и громкой перепалки «сладкая парочка» вываливалась во двор, где, не тратя время на лишние разговоры, начинала бег с препятствиями по пересечённой местности. Дворник гнался за женой, не переставая потрясать кулаками и не забывая осыпать подругу жизни разнообразными проклятиями и одному ему ведомыми претензиями. Преследуемая на ответные реплики не отвлекалась, а только истошно вопила, изредка призывая бога и людей в свидетели её неимоверных страданий. Петюню это только подзадоривало и он, как стайер перед финишной прямой, из-за всех оставшихся сил пытался увеличить скорость и изловить наконец, зловредную супругу.

Гонку наш ответственный за чистоту, как правило проигрывал и, в конце концов падал обессиленный на ближайшую лавку. Полежав на оной некоторое время и нажаловавшись дворовым зевакам на «эту суку» Петюня топал к себе домой спать. Вторая участница эстафеты, погуляв для верности ещё часок, тоже отправлялась на боковую. Наутро наш семейный тиран приползал с больной, трезвой и повинной головой к своей неразделимой половине и долго извинялся, перемежая адресованные самому себе уничижительные характеристики с возгласами «больше никогда и ни за что». Стократно поклявшись, что впредь единственным его движением по отношению к супруге будет сдувание пылинок Петюня, в конце концов, вымаливал прощение и на следующее утро радостно приступал к своим прямым обязанностям. Через некоторое время представление повторялось опять. Но не всё было так просто!