Мой Советский Союз - страница 5

Я начал было думать, что уже не только вступил во взрослую жизнь, но и успел в ней основательно обосноваться. Но не тут-то было! За пару дней до церемонии бракосочетания я опять услышал старую добрую сентенцию о том, что теперь то уж без обмана, теперь не отвертеться от реалий этой самой взрослой жизни, которая коварно притаилась за ближайшим углом и ждет не дождётся встречи со мной со всеми вытекающими отсюда последствиями.

После окончания холостяцкого периода со стороны родственников информации на этот счёт более не поступало, из чего неотвратимо следует, что штамп в паспорте и есть тот рубеж, перейдя который человек оказывается по ту сторону детства. Так что я теперь озадачен вопросом, а, например, развод означал бы возврат к фазе неполной взрослости, или факт женитьбы сродни потере девственности и однажды вторгнувшийся на эту территорию представитель отряда человеков навсегда приговорён на ней оставаться.? Ответ я пока не нашёл.

При всём при том, отношение ко мне как к неразумному ребёнку не менялось, вне зависимости от накопленных лет и семейного положения.

Непосредственно перед первым школьным днём мною был получен предметный урок настоящей мужской педагогики. Дело в том, что в детстве я слегка заикался и заикание это усиливалось в момент волнения или возбуждения. Моих неравнодушных родственников весьма тревожил тот факт, что меня могут начать дразнить заикой и это пагубно отразится на самооценке, такой нестойкой в детские годы. Члены семьи наперебой давали разнообразные рекомендации, как избежать такого печального развития событий. Их советы сводились к тому, чтобы “не обращать внимания, сказать учительнице, не слушать глупых мальчиков/девочек” и т.д.''

Молчал один лишь папа. После того как поток наставлений иссяк, он отвёл меня в сторону и сказал: “ Если будут дразнить бей, бей сразу и бей больно, я разрешаю”. Всё это сильно напоминало классическое “Трехмушкетёрское”: ''Всё, что сделает предъявитель сего, сделано на благо Франции и по моему разрешению.'' Получив родительскую индульгенцию на будущее рукоприкладство, я с чистым сердцем пошел в школу.

И действительно, факт моего заикания выяснился довольно быстро, и так же быстро добрые дети начали меня дразнить. Ответная реакция в точности соответствовала папиным рекомендациям, ибо я был покладистым ребёнком и всегда слушался родителей, без сомнений и лишних слов. Надо сказать, что мой рост и вес изрядно превышал параметры, типичные для семилетних советских мужчин, так что в первый день пребывания в школе мамаша какого-то другого первоклассника посмотрев на меня, удивлённо протянула: “Не знала, что в первом классе тоже оставляют на второй год”.

В общем, факт значительного физического превосходства над сверстниками был несомненным и противостояния с однокашниками всегда заканчивались моей победой и рёвом оппонента. Так прошел день, второй, третий. Я устраивал драки каждые несколько часов. Один из обиженных мной дразнителей пожаловался старшему брату, который учился аж в третьем классе. Увы, третьеклассник оказался некачественным и также был уверенно побит.

После того, как живописными фингалами обзавелась примерно треть класса, меня вызвали к завучу. Она начала орать, едва я переступил порог её кабинета. Мне было в деталях рассказано о страшных карах, готовых в самое ближайшее время обрушится на мою заполненную безобразиями голову, и о том несмываемом позоре, которым я регулярно покрываю славные имена своих родителей.