Мы разговаривали на кухне, по ходу нашего разговора оба пацана незаметно оказались рядом. Смотрели на папу не дыша, как положено смотреть на волшебника.
До того как переехать в наш дом, Слава жил с другой стороны улицы 26-ти Бакинских Комиссаров, ближе к театру. Через дом от театра, там, где сейчас Ян Примус (или что-то ещё), была ледяная горка. На этой горке Слава, будучи первоклассником, катался с друзьями. Горка была для серьёзных пацанов, выкатывались аж на проспект Вернадского. И вдруг к ним подходит тётя Боча, «собирает всех в охапку и отводит в театр». Они идут и смотрят спектакль «Одуванчик».
Однажды десять лет спустя, окончив училище по специальности «сборщик музыкальных инструментов», Слава решал для себя, чем бы заняться, вспомнил о том самом «Одуванчике» и пошёл проситься в театр на работу. С тех пор там и работает. Больше 30 лет на одном месте. Вот такая анкета для отдела кадров.
Меня всегда волновал вопрос, как можно быть режиссёром по свету в театре, где есть только один режиссёр по всем вопросам. Спрашиваю Славу о том, как он взаимодействовал с Беляковичем во время репетиций. Слава улыбается в усы. Захожу издалека, спрашиваю, как появился кардинально новый свет в последней премьере Олега Леушина «Кабала святош».
– Олег сказал, что ему нужен занавес, я придумал, как сделать занавес из света.
– ВРБ тоже о чём-то подобном просил?
– Нет, ВРБ просил картинку. Я давал картинку. Если нравилась, уже эту картинку дорабатывали.
Слава увлекается, начинает мне рассказывать вещи, которые я в силу своей технической безграмотности понимаю очень поверхностно. Но я чётко улавливаю суть вдохновенья режиссёра по свету. Вот ВРБ соорудил декорации к спектаклю: ржавых лестниц понаставил или старых шин набросал, а дальше Слава ищет ракурсы, углы для подсветки, фильтры, чтобы эти повседневные предметы превратились в декорации.
Слава предлагал варианты, ВРБ выбирал. Я спрашиваю, а было когда-нибудь, чтобы ты сделал Романычу замечание, а он тебя послушал и исправил?
Дело было в июне 1996-го. Жара стояла страшная. ВРБ ставил «Сон в летнюю ночь». Репетировал долго, то одних актёров требовал на репетицию, то других. Те, которые уже отработали, собирались на детской площадке неподалёку попить вина. Вино было в трёхлитровых банках, история умалчивает о сортах винограда, из которых то вино делали. Славу ВРБ почти не отпускал с репетиции, но во время небольших перерывов, Славе всё же удавалось выйти на улицу, чтобы подышать воздухом вместе с коллегами. К вечеру Слава старался уже близко к Романычу не подходить и на него не дышать. И ему всё удалось, он собирался уже уходить домой. Как вдруг Романыч его остановил: «Клим, ну как тебе?».
«Оберон не-вмуз-дык», – еле выговорил Слава заплетающимся языком и удалился в сторону дома.
Романыч сменил исполнителя роли Оберона за несколько дней до премьеры.
Слава рисует мне на листочке световые точки в старом зале и в новом. Старая сцена была длинной шесть метров, а новая – двенадцать. Количество точек поменялось, принцип остался. Это основные мизансценические точки, основные световые… и вдруг Слава употребляет другое прилагательное: энергетические точки. Это была святая святых театра ВРБ. Он любое театральное действие, любую мировую драматургию мог разложить по энергетическим точкам. Это была нобелевка, если бы её давали театральным деятелям.
