Казалось, ещё немного, и он просто замертво свалится.
Но даже эти чудовищные муки не дали забыть слова Моруа: «Магия оков вернёт обратно всё, что ей выпало испытать по твоей вине». И вот эта мысль была страшнее всего этого кошмара…
Выходит, вот такое испытала Эйя? Каждый раз, когда срабатывала магия оков, она вот так страдала?!
Трижды он стал свидетелем того, как от боли она лишалась чувств.
Первый раз, когда она ещё в облике птицы устремилась в небо. Потом это случилось, когда она накинулась на него с кулаками, решив, что отпор надо давать раньше, чем он нападёт сам. И в третий раз ей стало плохо, когда испуганная Ласточка умчала дайану прочь от Оллье.
Каждый раз Ларсу казалось, что Эйя едва дышит, что вот-вот с жизнью расстанется… Но только сейчас он понял, почему так происходило – если дайана испытывала вот такие же муки, как он сейчас…
Никогда в жизни ещё Ларсену не было так мучительно стыдно и горько.
И прежде чем свет померк окончательно, он даже успел обрадоваться этому. Густой мрак забытья укутал заботливо и уберег от непоправимого – Ларсен не сошёл с ума, и даже сердце его не разорвалось.
Очнулся он, кажется, довольно быстро…
Ещё не открыл глаза, а уже вспомнил, где он и зачем. Подхватился испуганно…
– Где дайана?
Но Эйя была рядом. И он, сразу успокоившись, рухнул обратно в кресло.
Чувствовал себя Оллье сейчас то ли младенцем, то ли увечным. Ноги не держали, слабость такая навалилась, что… вот хоть убивай его сейчас, пальцем шевельнуть не смог бы. Чудовищная боль, к счастью, отступила, но всё внутри ещё дрожало от одного только воспоминания о пережитом.
Зато… взгляд Ларсена упал на запястье.
– Свободны! Эйя, мы свободны… – прошептал хрипло Оллье.
Ему хотелось кричать об этом на весь город. Наконец-то!
Больше его любимая никогда не испытает ничего подобного. А он… обязательно вымолит у неё прощение за то, что она уже пережила.
Как жаль, что сейчас её нельзя обнять, прижать к сердцу… Можно, лишь погладить по гладким синим перышкам.
– Молодец! Стойкий, – усмехнувшись, похвалил маг, сидевший в кресле напротив, поджидая, пока Ларсен придёт в себя. – Больше никому не позволяй цеплять на себя такую гадость, и уж, конечно, не позволяй цеплять такую гадость на неё!
Ларсен сейчас был не способен вести разговоры, в ответ лишь кивнул понимающе и благодарно и чуть слышно выдавил:
– Спасибо тебе!
Немного отдышавшись, Ларсен расплатился и засобирался домой. Его качало от слабости, в глазах ещё темнело, но это всё было следствием магического воздействия. И тут требовалось лишь немного времени и немного сна…
Так что сегодня о визите к Буруа можно было забыть.
Завтра. Всё завтра.
А сегодня добраться до дома, не свалившись по дороге с облучка в сугроб… – и можно уже считать себя героем.
У Ларсена даже не осталось сил на радость…
Сколько он мечтал о том, как избавится от оков. И вот она – свобода, а радость покинула душу вместе с силами, покинувшими тело.
Ничего… Завтра будет, как новенький.
Ларс вернул дайану в «гнездышко» и уже двинулся на выход, когда в спину долетело негромко и холодно:
– Постой! У тебя тень за спиной…
Ларсен обернулся со вздохом, уже понимая, что ничего хорошего это не могло значить.
– Что за тень? – спросил он хмуро.
– Тень смерти, – всё столь же спокойно пояснил Моруа.
А Ларс ощутил, как проклятая слабость накатывает снова, и холодок ползёт вдоль спины.
– Это значит, что я… – Ларсен сглотнул, не закончив вопрос.
