Моя река. Речные были, репортажи и расследования разных лет - страница 7

…Тогда поначалу я даже не понял, зачем Ризванов крутанул лодку вправо. Наплывал темный берег, других лодок не было. И вдруг увидел стоящего по пояс в воде человека. А нос моторки упруго ткнулся в мокрый бредень. Инспектора спрыгнули в воду: «Спокойнее. Рыбоохрана!» Рыжеватый парень в расстегнутой на груди рубашке рванул на себя бредень: «Куда забираешь?!» Другой трусовато пятился, а с берега в воду бежал третий – немолодой уже, высокий человек. Обстановка накалялась.

Оформление репортажа в газете.

Если в тот момент взглянуть сквозь темноту с высоты птичьего полета: ночью, в пустынном уголке реки – без свидетелей – сошлись по колено в воде в недобром споре две группы людей. Если дать крупным планом эпицентр: лицом к лицу худенький Ризванов и высокий. В руке у высокого топор.

Тут я в который раз отметил удивительное спокойствие Махмута Исмагиловича: не отступил, не рванул под пиджаком кобуру (инспектора рыбоохраны ездят на задание вооруженными). Только надвинулся на высокого: «Топор лучше отдать!»

– Да я ничего, – сглаживает обстановку тот и откидывает руку.

Топор летит на берег и шаркает о гальку. Но браконьеры еще не сдались: не садятся в лодку рыбинспекции, спорят из-за бредня. Спор будет продолжаться и на Удельно-Дуванейской переправе через Белую, куда высокого – мастера Уфимского дорожного ремонтно-строительного управления Леонида Ермолаева – привезли на опознание, а потом и в самой государственной инспекции рыбоохраны.

…Я лежу в лодке среди тумана, иногда пробую веслом дно – не снесло ли нас течением с мели, и снова и снова вспоминаю события двух ночей, проведенных со службой охраны наших рыбных запасов. Нелегка, порой сопряжена с риском, но благородна работа рыбинспекторов. Думаю и о тех, кто встал на скользкую дорожку браконьерства, словно вижу их руки, воровато гребущие в лодку живое серебро. Таких еще немало на реке. Кое-кто из них ходит по улицам нашего города.

Из Уфы выехали вечером, решив проплыть вниз по течению Белой до Кушнаренково.

Красива река на закате: розовые блики от последнего солнца, зеленые – от берегов, на ряби – пляшущая россыпь первых электрических огоньков. Но постепенно ночь берет свое: краски густеют, гаснет небосклон, от воды ощутимо тянет свежестью.

Но, видно, тем двоим, что завертелись на лодке при звуке нашего мотора, было не до заката и не до лирики. В бинокль Ризванов сразу заметил, как подозрительно метнулась к спасительному берегу весельная лодка, бросая в воду какие-то снасти. Широкий заход – и стала ясна такая поспешность: на гребне от нашей моторки порхнула сетка с зеркальной рыбешкой, застрявшей в ячейке. Браконьеры!

Теперь решалось, кто опередит. Двое «рвали жилы», чтобы выскочить на близкий уже берег. Подвели их «коллеги», «забывшие» в рыбоохране быструю, как птица, лодку, на которой мы теперь неслись в погоню. Лодку эту изъяли до выяснения личностей у двух браконьеров, промышлявших с наплавной сетью в районе Красного Яра, но хозяева предпочли так и не появиться в инспекции, неспроста, видно, «пожертвовав» лодкой и четырехсотрублевым мотором. Широкая и плоская, с дюралевым днищем и тайниками под плотно пригнанными скамейками, эта лодка строилась с расчетом, чтобы даже груженой уйти от погони и скрыться. По иронии судьбы браконьеры оказали себе подобным медвежью услугу…

…Двоих мы настигли в трех метрах от берега. Участковый инспектор рыбоохраны Фларис Рафиков с маху запрыгнул к нарушителям. Запрыгнул – и присвистнул: