– Сотник –то видом своим – чистый басурманин! А правду ли говорят, ваше превосходительство, – не удержался от вопроса инженер-капитан Дудин, глядя на скачущего казака, – будто бы наш Илья был в юности усыновлён старухой-чеченкой? Трижды целовал ей голую грудь по их диким обычаям… И стал, таким образом, кунаком и названным братом шести её взрослым сыновьям?
Все чеченцы теперь, якобы, кличут нашего сотника уже не Ильёй, а Ильясом… На магометанский манер. Или всё это – слухи пустые?
Генерал-майор ответил неопределённо и уклончиво:
– Кто ж его точно ведает… Казаки – сословие своеобразное. Со своими порядками, обычаями и даже воинскими чинами! Самое главное, что бойцы они, на фоне других, храбрые, к дисциплине приученные. С раннего детства готовящиеся служить Отечеству нашему… И, живя рядом с магометанами, вере своей православной никогда не изменяют. А во всём остальном – не нам с вами лезть в их монастырь с собственным уставом!
Алексей Алексеевич помолчал несколько секунд и решительно заключил:
– А коли породнился сотник с каким-то там чеченским тейпом – преступления в том не вижу… Зато обычай сей позволяет казаку беспрепятственно разъезжать в одиночку по всем глухим вайнахским селениям, не беспокоясь за свою жизнь! И быть всегда осведомлённым в делах аборигенов… Зачастую – немаловажных и для нас!
…Сотник, выглядевший вблизи старше своих двадцати шести лет, лихо соскочил с коня, не доезжая шагов двадцати до офицеров. И направился к ним мягким кошачьим шагом.
Серый, в белую крапинку жеребец, остался стоять позади, переминаясь на месте, помахивая хвостом, полностью предоставленный сам себе… Казак козырнул Алексею Алексеевичу, кивнул по-приятельски Спиридону Дудину.
– День добрый, господа! – улыбка тронула и несколько смягчила суровое выражение бородатого лица Ильи Сороки. – Погода нынче хорошая… Благоприятствует нам в делах, как давно не было! Дозвольте доложить диспозицию подробно?
Генерал-майор благосклонно кивнул… И казак продолжил:
– Все подчинённые мне люди, а также гражданские, порученные вашим превосходительством моему попечению, заняты сейчас несением службы и текущими хозяйственными делами. Пять казачьих патрулей, по два всадника, постоянно осуществляют дозорные объезды вокруг лагеря…
С раннего утра на вырубке деревьев и кустарника мною задействованы все свободные от несения службы по охране поселения солдаты и казаки. К работам по очистке обозначенной вами территории я привлёк сто восемь человек из прибившихся к нам горцев… Все – добровольные помощники. Некоторые явились ко мне со своими бабами и детьми. Я сформировал из гражданских семь трудовых отрядов на сегодня. Назначил им старших, определил фронт работ и нормы…
– Скажите людям, – распорядился генерал-майор, – пусть не отдаляются чрезмерно от лагеря! А старшим групп прикажите почаще делать переклички.
Алексей Алексеевич испытующе посмотрел на казака:
– Вы постоянно общаетесь с примкнувшими к нам горцами, господин сотник… Можете вести с некоторыми подробные разговоры на их наречиях. И, вероятно, знаете чаяния аборигенов. О чём они толкуют меж собою? Можно ли будет положиться на них в бою? Если у нас появится в том нужда…
И, не дожидаясь ответа, засыпал казака новыми вопросами:
– А как у наших добровольных помощников обстоят дела с оружием? И всяким рабочим инструментом? Хватает ли у присоединившихся горцев пропитания на каждый день?
