– Бегут сюда люди не от хорошей жизни, – осторожно заметил сотник. – Всё сплошь беднота обездоленная… Едоков в семьях много, а имущества при горцах – едва в одну арбу уместится.
Илья Сорока наморщил лоб, припоминая важное:
– Есть ещё несколько кровников… Чьи дома в горах и весь скот отобраны старейшинами селений. И отданы пострадавшим от вражды родам, в счёт примирения фамилий.
Есть горцы, попавшие в крайнюю кабалу к знатным соплеменникам… И сбежавшие с семьями от непомерных долгов.
Сотник нахмурился:
– А поодиночке к нам прибились бывшие рабы и пленники. Некоторые из них долго сидели по зинданам в колодках… Терпели всякие лишения и побои. И лишь чудом обрели свободу. Большинству нет дороги назад. В общем, все люди разные… Каждый – со своей непростой судьбой.
Казак встрепенулся:
– Однако, мотыга и казан имеются у хозяйки в каждой семье… Как и кинжал у мужчин.
Некоторые горцы пришли к нам со своими топорами и даже пилами! Эти рабочие орудия нынче нарасхват… А вот с запасами провианта у гражданских неважно. Хотя никто пока и не голодает, слава Богу! Сложно у горцев с солью, мукой, крупами…
На охоту в ближние леса и в степь я людям, до прибытия наших основных сил, ходить запретил. Стараюсь объяснять каждому, что дело это пока – крайне опасное…
Илья Сорока ухмыльнулся:
– А настоящего голода здесь умелому человеку никогда не будет! Одной только рыбы всякой в Тереке – ввек поселенцам не переловить. Сама людям в руки прыгает. Учу с моими соратниками, донцами да волгжцами, прибившихся к нам горцев запруды на реке мастерить, донки ставить, мотни из тонких ивовых прутьев плести… Мы, казаки, в этом – большие искусники!
Сотник вздохнул:
– Все, конечно, ожидают с нетерпением и надеждой обоз из Кизляра… С множеством переселенцев, мастеровых людей, солдат и казаков с ружьями и пушками.
Что же касается необходимого сейчас инструмента… В пересчёте на имеющееся количество работников, пришедших к нам со своими орудиями труда, особой нужды пока не наблюдается. Хорошо бы ещё, конечно, пару пил двуручных! И топоров с пяток… Да верёвок крепких, с сотню аршин, – деревья валить, да к повозкам подтаскивать. Но – спасибо Господу и за то, что имеем!
– А ещё, ваше превосходительство, – вдруг вспомнил казак, – часто у меня горцы спрашивают – когда у русских начнётся большая война с турками? В заключённый долгосрочный мир и добрососедство между христианами и правоверными никто не верит! Мало того, многие полагают, что ещё одну крепость на Тереке русская царица надумала ставить, явно готовясь обороняться от османов и их союзников.
Губы генерал-майора тронула лёгкая ироничная улыбка:
– Ну, горцам видней… Только я о великодержавных планах государыни и Сената столь подробно не осведомлён.
Илья Сорока озвучил свой прогноз:
– Думаю, что в случае нападения на нас, мы можем теперь рассчитывать ещё и на сотню крепких горцев в бою. С кинжалами и топорами…
Уж не знаю, какими воинами окажутся примкнувшие поселенцы в действительности, но на словах эти джигиты готовы сражаться бок о бок с русскими солдатами и казаками до конца! Защищая наш лагерь и свои землянки от любого врага.
…Трое командиров, беседовавших на виду у нескольких десятков работающих людей, и составляли пока всё главное руководство маленьким поселением в отдалённом от жилых мест глухом краю. От хладнокровных решений и действий этих русских офицеров зависело многое…
