Все молчали, переглядывались, закатывали глаза и безмолвно понимающе кивали друг другу. Диана сидела на подлокотнике дивана рядом со младшим братом Игната и его женой. Два брата были совершенно разные, их родство угадывалось слабо, выдавали лишь рыжие волосы. Ренат мог похвастаться высоким ростом, широкой спиной и цепким взглядом с хитринкой. Ему безусловно шел траурный костюм, облегая плечи, руки и грудь. Он нервно расчесывал запястье и кожу вокруг ворота рубашки, напряженно сжимал хрупкую ручку жены, что в такт Алисе шмыгала носом. Ренату недавно исполнилось тридцать пять лет, выглядел он как мужчина, добившейся успеха. Свой дом, свой бизнес, своя семья, жена и дети. Все, чем можно гордиться.
Игнат, да, был старше брата почти на двадцать лет, но такой красотой и здоровью дышал лишь в юности. За последние года он ссутулился, расплылся в фигуре, его рыжина покрылась инеем седины, а глаза подернулись пеленой сожаления об ошибках молодости. Он с тем же усердием старался создать семью, но все было лишь пародией, карточным домиком, который ждал лишь слабого дуновения ветра. Его губила первая любовь и ноющая вина за грехи. Диана не выдержала поведения супруга, точнее она испугалась за последствия – в гостиной появился Марат, Крекер юркнул к Ярославе Карловне, сунул под ее старческую руку острую морду и тихо заскулил, напрашиваясь на поглаживания. Сын стоял около дверного косяка и по его скулам ходили желваки, и заметно напряглись руки, когда Марат смотрел на своего отчима, поэтому Диана предприняла попытку убрать подальше графин и фужеры, однако, нарвалась на брань в свой адрес.
– Да пошли вы все к черту! Ни черта не понимаете!
Марат сдвинулся с места и направился к дивану, на котором жирным котом растекся Игнат, желал схватить его за шкирку, проволочь по полу и ступеням на улицу, и там полноценно и доходчиво объяснить ему, как стоит разговаривать с его матерью. Эта жажда набить ему морду созревала долго, и вот в последнее время он крайне не мог сдерживаться, отчего Диана старалась оградить Марата от встреч с мужем. И сейчас она, проглотив обидные слова, которые пришлось выслушать, так еще и в присутствии семьи, перехватила сына, тихо попросив его не вмешиваться. Однако рвение Марата вмешаться замечено было тоже всеми.
– Ха! Щенок решил на батю зубы оскалить.
– Да какой ты мне батя! – поверх головы матери прорычал Марат. И успел заметить Савву, который ехидно улыбнулся и одними губами произнес свое мерзкое и легендарное: «Браво, Маэстро!» Теперь трепку задать хотелось и Савве. Так, для профилактики.
– Все вы неблагодарные! Равнодушные чудовища!
– Ты рот можешь закрыть хоть на минуту, – не выдержала Ярослава. – Не один ты Ингу потерял.
Заметив, как Игнат своими маленькими злыми глазками сверкнул в сторону Ярославы, как его и без того красная толстомордая физиономия налилась кровью, и у виска вздулась вена, Савва подскочил к нему:
– Все, дядь, тихо, успокойся, тебе уже хватит, – он старался как можно аккуратнее выудить из пухлых пальцев стакан, поднять Игната и отвести в другую комнату.
– Мне уже что, – начал плеваться Игнат, отмахиваясь от Саввы, как от мухи, освобождая себе пространство, чтобы без труда прожигать взглядом Ярославу Карловну, – выпить нельзя? Помянуть доченьку любимую…
– Тебе семья-то побоку, – парировала Ярослава спокойным голосом. – Ты и бабу на стороне ищешь, и о дочке вспомнил вдруг. Не поздновато ли? Хоть иногда вспоминай, что у тебя сейчас настоящая семья есть. Не удивлюсь, если она тебя раньше пошлет, чем ты опомнишься.
