– Нет, откуда.
– Ну, может, Виталий Вадимыч.
Я снова почувствовал себя самозванцем.
– Нет, он ничего не говорил.
Пауза.
– Пишу.
– Печатаешься?
– Печатают.
– Книги?
– Пока нет. Но вообще ты молодец… – он ушел от разговора. – Что подсказал. Спасибо.
– Покажи, у меня есть издатели, – сам не зная почему, предложил я.
У меня действительно были знакомые.
Гек повертел пустой рюмкой, полез было в сумку.
– Да ну, – бросил листки обратно. – Лучше приходи на вечер.
– Стихи?
– Да, да, – в голосе звучало раздражение, как будто он жалел, что признался. – Что еще.
– Давай.
Он назвал адрес на Чистопрудном. Число, на днях.
– Постараюсь, – пообещал я.
Но про себя знал, что приду точно.
Самозванец я или нет?
На бульваре мы разошлись: он в сторону Нового Арбата, а я вниз по Герцена. Так, ничего не узнав о той, которую искал, я обогатился гавайскими закатами и знакомством с поэтом. В том, что Гек настоящий поэт, я не сомневался.
10. Желтый, зеленый и снова желтый
Этот клуб в Сверчковом переулке открыли недавно, и в подвале еще стоял запах штукатурки. Повесив куртку на железный прут, я двинул по коридору. Налево и направо открывались небольшие сводчатые залы. В одном стояли выкрашенные красной краской стеллажи, тут размещалась книжная лавка. В другом работала кухня. А вход в третий закрывала черная портьера.
Я подошел к доске объявлений. Судя по очкам в тяжелой оправе, рисунок на афишке изображал Гека. К виску художник пририсовал пистолет, а с другой стороны болталась на веревочке пуля. Пущенная из игрушечного пистолета, пуля прошла навылет. Что, по мнению художника, выражало суть поэзии.
В большом зале располагалось кафе. Ряды стульев делали полукруг у помоста, по-сценически обрамленного кулисами. А остальное место занимали столики.
– Один? Заказано?
Это спросил подскочивший брюнет-коротышка.
– На вечер, – ответил я.
– Поэтический! – согласился он.
Он вывел меня в коридор и приподнял портьеру. Тут находился зал для чтений, но ни Гека, ни слушателей пока не было.
– Здесь! – показал распорядитель. – Через полчаса начинаем. А пока можно скоротать время в баре.
Оценив его «скоротать время», я вернулся к стойке. В честь начала зимы в баре разливали глинтвейн. Не зная, куда девать себя, я взял стакан и прижался к стене.
Не успел пригубить, как меня окликнули. Это был Гек, он сидел слева от входа с каким-то типом.
Тип обладал поэтической шевелюрой и тянул пиво. Гек быстро пожал руку, а тот, второй – устало повторяя, что «мы в восторге от ваших рецензий, просто в восторге».
– Тут и устроим, – они продолжали начатый разговор. – Сцена, звук. Мы что, зал не соберем? На одного Негодникова сколько придет. А будут еще и серьезные авторы.
– Да, да… – вяло тянула «шевелюра».
Так прошло полчаса. Все это время, пока они разговаривали, Гек озирался. Видно было, что он нервничает или кого-то ищет. Наконец, когда подошло время, к нам подскочил коротышка.
– Ну что, – он сделал приглашающий жест, – начнем?
От этого лакейского, подсмотренного в каком-нибудь фильме жеста мне стало не по себе. Но делать было нечего, вечер начинался.
Только что пустой, зальчик наполнился. С трудом отыскав свободный стул, я устроился у выхода. Помахал Геку, который проверял микрофон и пил из стакана.
На вечер собралась разношерстная публика, но почти все были знакомы между собой. То, что некоторые не подавали друг другу руки, бросалось в глаза тоже, в поэтическом мирке шли свои войны.
