- Итак, - садится на свое место за столом женщина.
На вид ей лет пятьдесят, пучок на голове, строгий костюм, огромные круглые очки в толстой оправе. Вот только выражение лица никак не вяжется с видимой строгостью, что она пытается придать себе. Говорят же, глаза – зеркало души. Так вот, в этом случае – доброта так и льется волнами. Вот тетка, мама этого мальчика Льва, видимо, и просекла слабое звено нашей связки и с ходу начинает ее прессовать.
- Что у вас за заведение такое? – всплескивает картинно руками, упирает затем их в свои тучные бока. - Разберитесь в своем бедламе, а то ишь, я всему городу разнесу вашу репутацию в клочья. Кому понравится, что их детей бьют?
Воспитательница, стоящая рядом со столом, краснеет и тупит взгляд, мнется и хрустит от невроза пальцами. Молоденькая, лет двадцати двух-трех, она явно не знает, как разрешать подобные конфликты. Младше меня всего года на три, а я ощущаю такую пропасть между нами, что даже как-то грустно за себя становится.
- Успокойтесь, дамочка, - язвительным тоном обращаюсь к мамаше мальчика, разошедшейся не на шутку, - выслушаем директора.
И после этих слов с умным видом сажусь на стул. Женщина открывает в шоке рот, закрывает его, затем все следуют моему примеру и садятся. Сразу же перевожу на скандалистку взгляд и холодом даю понять, что со мной шутки плохи. Но и она не лыком шита, щурится и лишь дергает уголком губ. Мстительная особа?
- Тут такое дело, - кашляет главная в этом садике, как ее там, Карина Евгеньевна, вроде, да? – Лев – мальчик одаренный…
- Вот именно, - сурово соглашается его мать, даже кулаком стучит по столу, заставляя мужа нервно дернуться.
Хмыкаю, предполагая, что дома она применяет на нем рукоприкладство. Вон как его колбасит всего лишь от ее крика. Дети в это время сидят на креслах вдоль стены, каждый думает о своем.
- Суть не в этом, - поджимает губы Карина, недовольная тем, что ее перебили, - но мальчик он весьма активный, и как бы вам сказать…
Тишина. Пауза. Все молча смотрят на нее.
- В общем, так вышло, что Лева, видимо, влюбился в нашу девочку Аню Синицыну...
- Ничего я не влюбился! - подрывается со своего места мальчик, настроивший локаторы на взрослый разговор.
Все присутствующие выпали в осадок от того, с каким напором он отстаивает свое. Глазки сужены, бровки сведены на хмуром лбу, нижняя губа выпячена вперед, кулачки сжаты по бокам от торса.
- Да, да, Лева, - как-то пропускает все сказанное мимо ушей его мать.
- В общем, он регулярно Анечку нашу толкает и за косички дергает, а сегодня назвал ее «бегемотом», довел до слез. А Майя у нас решительная, встала горой за подружку.
То, что говорит женщина, бальзамом растекается по телу. Испытываю гордость и удовлетворение, что такая защитница боевая растет.
- Ударила Льва машинкой по лицу, - указывает ладонью на детей, слегка поджимая губы.
Все это время мать мальчика сидит с выпрямленной спиной и суровым выражением лица. Думает, думает, а затем спрашивает ласково у сына.
- Лева, а ты это слово где услышал? В передаче про животных?
Тот не слышит в женском тоне подтекста и второго дна, так что отвечает довольно простодушно.
- Так папа тебя с тетей Лилей называют, - улыбается широко, демонстрируя отсутствие верхних зубов.
Ой-ой. Чувствую, как намечается буря, вон как тетка на покрасневшего-то мужа смотрит.
- Ксюша, ты кого слушаешь? - страх в мужском тоне даже я слышу, - он же ребенок, мало ли что где услышал...
