– Ах ты… маленькая дрянь! Стерлинг оставил на тебя своих людей, доверил тебе их жизни, потому что решил, что подобная миссия достойна дочери МакДональд. Но ты ведёшь себя, как малый ребёнок, непослушный, невежественный…
– Мегера, прошу тебя, не надо! – воскликнул Джон, но никто его не услышал.
– А я просила этой милости? Я просила, чтобы он бросал меня ради той дурацкой войны? Никто из его людей не просил оставлять нас здесь одних! – Амелия вырвала руку из цепких пальцев Мегеры и оттолкнула её от себя. – Не смей так разговаривать со мной!
– Нашлась мне тут, принцесса! Твои звания и титулы не играют на этой земле никакой роли, – рявкнула женщина.
Тогда Амелия выпрямилась, тряхнув головой так, что кончик косы ударил её по щеке, и произнесла пропитанным гневом голосом:
– Однажды все мои титулы могут спасти ваши жалкие жизни – твои и этих людей. Помяни моё слово. Ты ещё пожалеешь о том, что сказала.
Она уже было развернулась, чтобы уйти, гордо подняв голову, как вдруг с восточной башенки раздался звук колокола – условный сигнал тревоги. Джон тут же побежал к воротам, как и две женщины, работавшие во дворе. Четверо лошадей и трое всадников въехали в форт, и Амелия едва сдержала крик – один из них, Джордж Лионелл, был весь в крови.
– Что произошло?! – воскликнула Мегера, бросаясь к нему.
Мужчину осторожно спустили с лошади, а двое других наперебой забормотали:
– Их было десять или двенадцать!
– Начали стрелять откуда-то из леса! Мы и не заметили!
– Джорджа задела пуля! Прямиком в ключицу… Дева Мария! Столько крови полилось…
– Мы помчались назад, как вдруг ещё четверо выскочили перед Жеаном, преградили ему путь и стащили с лошади…
– Что? Господина Брунеля забрали? – переспросил Джон дрожащим голосом; он давил на рану Лионелла так сильно, как только мог; меж его пальцев всё ещё сочилась кровь. – Но кто? Кто напал?
– Ирокезы… – ответил осевший на землю мужчина. – Не иначе, ирокезы! Видели их одежду… и ружья, которые они покупали у французов…
Джордж Лионелл дышал тяжело и часто, его лицо было бледным, а губы потрескались и высохли.
– Кто-нибудь! Принесите воды! – позвал Джон.
– Я не верю! Не верю! Бедняга Жеан! – Мегера в отчаянии вскочила с места. – Какого дьявола ирокезы пробрались на территорию катоба? Как так получилось?
Но рассуждать было некогда: позвали на помощь, чтобы отнести раненого под крышу и обеспечить ему всё возможное лечение. Затем стоило организовать отряд для поисков Брунеля…
В это время Амелия стояла поодаль, наблюдая за развернувшейся сценой со стороны с каким-то тупым смирением в глазах. Поначалу Мегера хотела подойти к ней, но вдруг увидела, как изменилась в лице дочь МакДональд… И там, стоя посреди грязного двора, пропахшего хлевом и влажной землёй, Мегера вдруг ужаснулась… потому что никогда прежде не видела, как смертный человек превращается в чудовище.
Восточный ветер шепчет, что король Дании – Кнуд I – был дальним родичем самого Рагнара Лодброка. Он сверг предыдущего правителя, Сигтрюгга, а после правил три десятка лет. Но легенды называют его Жестоким и не признающим христианства.
Из дневников Тревора Смитта
С тяжёлым сердцем Джон отворил дверь в крохотное помещение, наверху башни, единственного укреплённого здания в форте – это было каменное здание в форме H – и под скрип петлей и половиц под ногами вошёл в тускло освещённую комнату. Растрёпанная и бледная, ссутулившись возле узкого окошка без стекла, Амелия стояла, опираясь плечом о стену, и глядела вдаль, на сиреневую полоску горизонта.
