Знаю, что это ужасно звучит. Еще знаю, что Татаров не позволит себе выразить обиду.
Паша возвращается из ванной, смотрит на меня, я быстро откладываю телефон. Проезжаюсь взглядом по слегка влажному мужскому торсу, торможу на завязанном на бедрах полотенце.
— Почему улыбаешься? — в ответ на вопрос мужа возвращаюсь к его глазам. Сердце тарабанит. Слышу новое жужжание. Он что-то ответил, но мне плевать.
Поднимаюсь на колени и движусь по кровати к мужу.
Вырастаю, оказавшись на краю. Обнимаю горячего Пашку, вжимаюсь в него голой грудью.
Его руки съезжают по спине, сдавливают ягодицы, я тянусь к губам…
— Не кончила? — мотаю головой.
— Кончила, но слабенько...
Хочу сильней.
Муж легонько толкает, я падаю обратно на кровать и развожу ноги. Он опускается сверху, целует в шею, движется губами ниже. Я закрываю глаза и расслабляюсь. Жужжание больше не тревожит. Забываю обо всем.
7. 6
Глава 6
В салоне изо всех сил долбит музыка. Плей-лист не мой. Играет какая-то дурацкая песня про танцы на столах после измены любимого мужчины. Я её не знаю, мне она даже не то, чтобы нравится, но сидящая на пассажирском Тома так заразительно подтанцовывает и подпевает, что и самой тоже хочется.
Останавливает одно: после того, как я въехала в зад Татаровского Порша, на дороге стала очень-очень-очень осторожной.
Он продолжает лайкать мои истории. Пишет там что-то время от времени… Я игнорирую. Ну или почти.
Тома делает музыку ещё громче, у меня закладывает уши.
— Погнали быстрее, Ника!!! — Тамара требует, а потом вообще верещит, крутя головой, как сумасшедшая.
Я не знаю, ругаться с ней или смеяться. Мамочка, которой дали вольную, — это нечто. Дети на няне, а меня Тома уболтала сделать мужьям маленький сюрприз.
Они сейчас готовятся к товарищескому матчу на одной из загородных командных баз. У Томы с Артуром сегодня годовщина свадьбы. Мы везем с собой торт и безалкогольное шампанское.
Арчи обещал Томе вырваться, в итоге то ли не срослось, то ли не захотел слишком сильно напрягаться. Поэтому напрячься решила она, а может расслабиться.
Тома спокойно могла бы поехать одна, но захотела зачем-то уговорить меня. Я, если честно, ломалась недолго. Соскучилась по Пашке. На наших американских горках резкий взлет — я дико его люблю сейчас.
Жму на газ, саму вжимает спиной в кресло, а Тома продолжает выплясывать. Не могу сказать, что чувствую себя комфортно. Всё же скорость – это больше к Паше, я стрелочку спидометра не положу. Но идея оказаться рядом быстрее, быстрее же увидеть, как он обрадуется мне, подгоняет.
Когда один дурацкий трек сменяется другим не лучше, Тома убавляет громкость, откидывается-таки на кресле и тяжело дышит.
Я сбрасываю скорость до комфортной. Улыбаюсь, скашивая взгляд. Мы не прямо-таки подруги с Тамарой, но иногда она кажется мне очень милой.
— Боже, я тебе завидую, Билецкая… Пиздец, как я тебе завидую…
Мои брови приподнимаются, а Тома смотрит в лобовое и качает головой. Потом на меня:
— Я забыла, как это круто быть просто свободной. Просто, мать его, свободной…
Мне нечего ответить. Я не ощущаю себя, мать его, свободной. Я тоже ограничена, как и все. Просто каждому свои ограничения понятны, а вот чужие отметаются как незначимые.
— С детьми даже не матернешься…
Тома продолжает делиться своим «горем», я не сдерживаюсь — смеюсь.
— Ты растишь себе лучших друзей, Том. Придет время — выматеришься… Но скорее они тебе.
