Мы верим в наше призвание - страница 4

Следует сказать и о нашей студенческой жизни. Она не просто била ключом, а искрилась, переливалась, играла красками задора, молодости, дружбы и фантазии. Это стройотряды, клуб студенческой песни, капустники, студенческий театр, спортивные соревнования и многое другое. За этим раздольем молодости стоял комсомол. Позже на него вылили ушаты грязи, но при всем старании не сумели исказить его светлый образ. Комсомол – это не только марксистско-ленинская идеология, хотя никому не удалось доказать, что она фальшивая и ложная, но, прежде всего, созидательный труд молодежи на благо Отечества, самоорганизация и самовыражение, обретение и раскрытие творческого потенциала.

Талантливым комсомольским лидером стал Алексей Владимирович Лубков, секретарь комсомольской организации МГПИ. При нем своего расцвета достигло стройотрядовское движение и особенно клуб студенческой песни, собиравший битком набитые аудитории, а также кинолекторий. Впоследствии любовь Алексея Владимировича к киноискусству вылилась в прекрасные статьи, посвященные творчеству самобытных советских режиссеров.

Была у нас и своя изостудия с замечательным, по-домашнему тихим и скромным педагогом. К сожалению, забыл его фамилию… Располагалась она на балконе третьего этажа Главного корпуса. Я любил заходить туда и любоваться рисунками, набросками, этюдами наших истфаковцев. Многие работы были просто великолепны.

На истфаке, как и на филфаке, событием была подготовка стенгазеты. На левой стороне коридора, который вел в атриум Главного корпуса, вывешивалась газета «Историк», на правой стене – газета «Филолог». Стены по семь метров, и такими же по размеру были наши газеты. С филологами соревновались. Посылали «разведчиков» разузнать о содержании газеты, но главное – о ее длине. Было недопустимо подготовить газету хотя бы на пять сантиметров короче, чем у филологов.

Газету готовили десятки студентов. Она была насыщена информацией о жизни факультета, стихами, рассказами, в том числе юмористическими. Газета красочно оформлялась нашими художниками из изостудии. Причем каждая газета была своего рода уникальна – повторы с предыдущими номерами исключались как по содержанию, так и по оформлению.

Был у нас и свой Парнас – тот же балкон третьего этажа Главного корпуса, буквально под крышей. Там собирались любители высокой словесности и обсуждали интересующие их темы. Более демократическая обстановка царила на «собачке» – в вестибюле парадного входа, который почти никогда не открывали. По неписаному закону на «собачку» преподаватели не заходили. Здесь располагалась вотчина студентов, где постоянно устраивались вечерние посиделки с анекдотами, песнями, шутками и т. д. Впрочем, эта вольница была в пределах разумного.

Истфак был для нас настоящим домом, здесь мы учились и проводили большую часть времени. Факультет дал нам друзей на всю жизнь. Для меня такими друзьями стали Андрей Николаевич Бондарь и Ефим Исакович Шаргородский. К сожалению, они ушли из жизни, но оставили глубокий след в моей душе. Я благодарен истфаку, который подарил мне незабываемую, светлую и чистую студенческую юность.

Выше я писал, что на всех кафедрах факультета работали талантливые люди, но главной, определившей мою судьбу, была кафедра истории СССР. Огромную роль в моем становлении как ученого и человека сыграл Дмитрий Сергеевич Бабурин (1909–1982) – мой первый научный руководитель, заведующий нашей кафедры. Рамки данной работы не позволяют дать исчерпывающую характеристику его научного творчества.