Мысы Ледовитого напоминают - страница 94

До недавних пор можно было думать, что серьезная финансовая отчетность где-то имеется, но публикации ВКЭ-1 таких надежд не оставляют. Есть несколько подробных реестров вещей, взятых экспедицией с казенных складов, и в них никаких цен. Составители ВКЭ поясняют: «именно в это время Адмиралтейств-коллегия разрабатывала смету Камчатской экспедиции для представления в Сенат», и даже привели справку о факте разработки [ВКЭ-1, с. 233, 243]. Но о самой смете ничего не сказано (существует ли она?), а в действительности «именно в это время» обозы экспедиции уже начали покидать Петербург, взяв на складах то, что удалось, без сметы и оплаты, ибо не имели денег сами.

Примерно та же картина с выплатой жалованья. 21 февраля 1733 года АК приказала выдать его всем отъезжающим «ис канторы генерала-крикскамисара» [ВКЭ-1, с. 286] – без указания суммы и статьи расхода. Один лишь передовой отряд Шпанберга получил при этом 1500 рублей в Петербурге и, за первый год пути, 2370 рублей в Тобольске [ВКЭ-1, с. 577]. Выплата могла состояться только за счет недоплаты остающимся, которая и без того была огромной [П-1, с. 17].

Очевидно, что правительство пренебрегло денежным обеспечением экспедиции. Зато (вот удивительно) она дотошно расписала всякие мелкие выплаты (например, было предусмотрено 2 тыс. руб. на закупку подарков местным князькам). Вскоре, как увидим, этот прием был усвоен в отчетах ВСЭ.

Счет расходам вскоре же пошел на сотни тысяч рублей, и про беринговы 12 тыс. руб. (на всю затею!) никто уже не вспоминал. А в сборнике [Покровский, 1941] приведена оценка всей экспедиции в полтора миллиона рублей.

Эту единственную известную мне сколько-то реальную оценку дал в рапорте 1743 года Писарев – изверг, клеветник и склочник, дал почти без расчетов. Можно ли принимать её всерьез, даже если иных оценок нет?

Составитель сборника не возразил против неё (хотя резко осудил иные позиции рапорта Писарева), да и что возразить? Если небольшой корабль стоил около 6 тыс. руб. в Архангельске, то в безлюдном и без строевого леса Охотске он должен был обойтись как минимум втрое дороже – ведь лес волокли за сотни вёрст без дорог и крупных рек,[92] хлеб и крупу везли с Ангары и Илима, а мастеров и снасти с Урала, Волги и даже Балтики.

Одна мелочь: доставка в суд и обратно примерно 1/3 из числа судившихся участников ВСЭ – обошлась, как будет дальше сказано, почти в 15 тыс. руб. (больше, чем Беринг отводил на весь транспорт экспедиции). Ясно, что вся экспедиция стоила во сто раз дороже как минимум.

Вернее говорить даже о двух миллионах рублей. (См. Прилож. 4, п. 4.) Для сравнения: Программа возрождения флота, принятая Кабинетом министров почти одновременно с решением послать экспедицию на Камчатку, оценена была им в 2 млн. 674 тыс. рублей [П-1, с. 19]. Она была далеко не вся исполнена, так что морская война велась вяло, и причины этого толком до сих пор не раскрыты (это видно при чтении книги П-2 и других)[93]. Смею указать на три из них – финансирование ВСЭ шло из флотских денег, снабжение её шло из флотских складов, она и гражданские службы изымали лучших людей из состава флота.

В неё ушло не менее 13 лейтенантов, что составило 10 % от числа лейтенантов и унтер-лейтенантов, фактически служивших тогда во флоте [П-2, с. 326], и ушли, в основном, лучшие – так показал весь ход ВСЭ. При этом, в силу недофинансирования, должности их долго оставались незанятыми, о чём АК, ввиду войны, била тревогу, но без успеха [ВКЭ-2, с. 701]. Видимо, не ниже была доля ушедших в экспедицию штурманов. Ушли с флота и другие высоко активные офицеры, например, Соймонов (до этого воевал у Гданьска). Изъяты они были из плавсостава и (немногие) из береговых служб, а не из штабов и канцелярий.