— Май, — адвокат закусила губу. — Я уже занималась пару раз подобными случаями. — Ты не можешь лишить его медицинской лицензии, так как он наёмный работник, лицензии можно лишить только всю больницу сразу. А это, как ты понимаешь, из области фантастики. Даже не знаю, что должно было бы произойти, чтобы такое удалось провернуть.
— И что, ничего нельзя сделать? — расстроилась я.
Только мысли о том, как я восстановлю справедливость, придавали мне силы в последние дни.
— Можно попробовать лишить его права заниматься врачебной деятельностью.
— Это не то же самое, что лишить лицензии? — не поняла я.
— С юридической точки зрения — нет, но по факту, если ты выиграешь дело, он больше не сможет лечить людей.
— Отлично, это мне подходит. Поможешь написать заявление?
— Ты уверена? — покачала головой Тоня. — Развод с мужем — дело одно, вас быстро разведут, учитывая, что у вас нет… — адвокат запнулась.
— Я поняла, нет детей, — сжала челюсти я. Я постоянно буду сталкиваться с напоминаниями, что ребёнка я потеряла. Нужно к этому привыкать, иначе с ума сойти можно.
— Да, верно, — согласилась знакомая. — Но тяжба с врачом — совсем другое. Это может растянуться на многие месяцы. Это дорого и нервно. Ты уверена, что хочешь?
— Уверена, Тонь. Уверена. Как никогда и ни в чем.
— И я не даю гарантию на победу, за него будет стоять профсоюз, а у медиков очень серьёзные юристы.
— Я готова. Правда. Давай сделаем это, — улыбнулась и дотронулась кончиками пальцев до руки адвоката. Она вздохнула и улыбнулась в ответ, открыв ноутбук. — Что ж, давай заполним документы, а потом я подготовлю их для суда.
3. Глава 3
Алексей
Дни шли. Отпуск казался бесконечным, тем более что я не делал ничего. Все сводилось к ежедневному походу в ближайший супермаркет. Я брал готовую еду в отделе кулинарии и пару бутылок чего-то крепкого. Настолько крепкого, чтобы не видеть снов. Без допинга спать я не мог. И та безумно постыдная истерика, которая застала меня врасплох перед другом, не помогла. Вернее, помогла совсем ненадолго. Но лить слезы я не привык, поэтому оставалось только травить организм. Раньше я никогда особо не пил, максимум пару бокалов какой-нибудь шипучки по праздникам. Но какое теперь имеет значение то, что было раньше? Теперь — это теперь. И никогда так, как раньше, не будет. Да я философ!
Единственный светлый лучик во всем этом тёмном царстве — ребёнок, которому я провёл операцию. Он быстро восстановился, и его перевели в обычную палату, но пока не выписали из больницы, чтобы малыш ещё какое-то время находился под присмотром медицинских работников. После выписки его должны были забрать в дом ребенка.
Я несколько раз приходил к мальчику. Подолгу сидел рядом, наблюдая, как кроха спит, или брал на руки, когда тот просыпался. Иногда мне даже начинало казаться, что между нами есть какая-то невидимая связь. Никогда до того у меня не возникало подобных чувств по отношению к пациентам, неважно, какого они были возраста или пола. А тут взгляд малыша, когда он бодрствовал, не давал покоя. Иногда он даже мне снился. Я все время думал о том, как сложится его судьба. Почему-то не получалось выкинуть из головы этого брошенного малыша. А потом я списывал свои ощущения на усталость. Как ни странно, вынужденный отпуск утомлял меня гораздо сильнее, чем работа. Я просто не знал, куда себя девать.
В который раз мне набирал Илья. Я скинул звонок. Не хотел ни с кем разговаривать. Даже с ним. Особенно с ним. Рядом с другом я ощущал себя уязвимым, потому что от его проницательного взгляда было трудно закрыться, спрятаться в скорлупу. А я привык быть сильным. Или, по крайней мере, казаться таким. Чувствуя себя слабым при Илье, я хотел скорее избавиться от этого ощущения.
