Мне часто приходилось общаться с разными пациентами. Не все из них были адекватны, не у всех стабильная психика, особенно в такой тяжёлый период, когда им плохо физически. И за годы работы я научился абстрагироваться от претензий пациентов, если такие и случались. Но сейчас почему-то не мог. Просто не мог перестать об этом думать! Меня душила какая-то неконтролируемая детская обида по отношению к этой пациентке. Я ведь действительно выложился на все сто, чтобы она осталась жива. Почему-то мне было важно, чтобы она знала это, чтобы понимала, что я не какой-то там сухарь, который механически исполняет обязанности и крепко спит по ночам, даже когда его пациенты не выживают. Нет! Я не такой и никогда таким не был! Очень остро переживал каждую неудачу, хотя за время медицинской практики случалось всякое. Иногда все в руках высших сил, как ни старайся — хирург не всемогущий. И все же я вырвал Белову из лап смерти. А вместо благодарности получил пинок.
Майя
Я правильно сделала, что попросила поменять мне лечащего врача. На этого даже смотреть не могла. Он один из тех, с синдромом бога, которые думают, что лучше знают, как поступить. Лучше знают, кому жить, а кому умереть. Я читала, что с двадцати двух недель беременности дети уже выживают вне материнской утробы. А я почти была на этом сроке! И я хотела, чтобы спасли моего ребёнка! Не меня! Если бы врачи сразу стали спасать его, он сейчас, возможно, был бы жив! Мой малыш…
Я снова ощутила, что лицо влажное от слез. Этот хирург, Алексей Викторович, или как там его, теперь мне в кошмарах будет являться. Ненавижу! Ненавижу! Ничего не могу с собой поделать.
— Майя, — заглянула ко мне медсестра. — Вы не спите?
Я вытерла слезы со щёк и, шмыгнув носом, покачала головой.
— У меня для вас отличная новость, к вам муж пришёл. Очень переживает за вас, — улыбнулась работница больницы.
Две секунды мне потребовалось на то, чтобы осознать полученную информацию, сердце отреагировало быстрее головы. Прибор, к которому я был подключена, предупреждающе запищал.
— Майя, вы не волнуйтесь только, прошу вас! — воскликнула медсестра. — Я сейчас доктора позову!
— Не хочу его видеть, — сказала твёрдо.
— Врача? — растерялась медсестра.
— Мужа. Скажите, пусть оставит меня в покое.
— Ладно, только не волнуйтесь, пожалуйста. Я попрошу, чтобы пришёл в другой день.
— Пусть вообще не приходит, у нас больше нет ничего общего.
После потери ребёнка расставание с Ромой уже не казалось чем-то страшным. Мне как будто уже стало все равно. Думала о муже и не ощущала к нему ничего. Словно и не было всех тех шести лет, которые мы провели вместе. Не знаю, как так возможно, но все чувства к нему разом умерли. И дело даже не в самой измене. Я прекрасно понимала, что такое может случиться с каждым. Оступился, влюбился, ещё что-то — всякое бывает. Дело в том, в какое время это предательство случилось: когда я была уязвимее всего. В тот период, когда я особенно нуждалась в его поддержке и любви, он завёл другую женщину. Разве это справедливо? Разве так поступают любящие мужчины? А любил ли он меня хоть когда-то?
В первые часы после пробуждения я вообще не видела больше смысла жить дальше. Думала о том, что лучше всего просто уснуть и уже не проснуться. Я была разрушена изнутри и ощущала непривычную пустоту в животе, там, где ещё вчера двигался мой ребенок…
А потом пришли родители. Мама сильно плакала, обнимая меня, папа держал за руку и с такой нежностью на меня смотрел, что я устыдилась малодушных мыслей о смерти. Каково было бы маме и папе, если бы меня не спасли?..
