Мы же с Самойловым так и стояли на одном месте, сверля друг друга взглядами.
— Вы, — выдохнул он наконец.
— Я, — не стала отрицать очевидный факт.
Да уж, разговор получался очень «информативный».
— Как вы себя чувствуете? — наконец пришёл в себя врач.
Я думала, он сразу накинется на меня, и этот вопрос о самочувствии застал врасплох.
— Нормально, — спустя пять секунд, которые мне потребовались, чтобы переварить информацию, ответила я.
— Сердцебиение не беспокоит? — почему-то спросил Самойлов.
Только когда он произнёс это, я поняла, что уже несколько минут пульс ощущается где-то в горле. Сразу бросило в жар. Я сняла пиджак, который надела с утра, когда было прохладно, и перекинула его через руку.
— Нет, — соврала и глазом не моргнув.
— Я вижу, как у вас сонная артерия пульсирует, — сощурился он, указывая на мою шею.
— До встречи с вами все было в порядке, — огрызнулась я.
— И все же давайте я вас послушаю, — Самойлов взял со стола рядом стетоскоп и двинулся ко мне.
— Не трогайте меня! — пискнула я, отбежав на несколько шагов, и сама поняла, как это выглядит по-детски.
— Майя, — поджал он губы и покачал головой. — Впрочем, как хотите. Мне же лучше, — сказал он. — Пётр Исаакович, я отлучусь на пять минут, все же выпью чаю.
Волонтёр в довольно преклонном возрасте, который в тот момент сидел без дела, кивнул Самойлову. Хирург пошёл к столу с напитками. Я кинулась за ним.
— Что значит — вам же лучше? — гневно смотрела на него. Мне категорически не нравилось то, как он со мной разговаривал.
— Ну, если некому будет подавать на меня в суд.
Я застыла с расширенными глазами, глядя, как он спокойно заваривает себе чай.
— Какой же вы!.. — не нашлась, что ответить, наверное, я выглядела, как рыба, выброшенная на берег. Ловила ртом воздух, пытаясь сформулировать мысли, и никак не могла это сделать. Немного потемнело в глазах, голова закружилась, я покачнулась.
Самойлов, видя это, выронил стаканчик с напитком себе под ноги и подхватил меня.
— Майя! — повысил он голос. — Слышите меня?
— Да-да, конечно, — ответила и поняла, что нахожусь в руках врача. — Отпустите, — слабо запротестовала. Ноги почти не держали.
— Так, это никуда не годится, — он подхватил меня на руки и понёс к палатке с медикаментами.
— Отпустите немедленно! — возмутилась я, вовремя словив пиджак, который почти упал на землю.
— У вас случались ещё обмороки после выписки из больницы?
— В смысле — ещё?
— Вы только что на несколько секунд потеряли сознание.
— Я… что?
Даже не заметила этого. Кардиолог усадил меня на кушетку и принялся слушать сердце стетоскопом.
— С сердцем все в порядке, не слышу ничего, кроме немного учащённого пульса. У вас с собой препараты, которые назначили при выписке?
— Конечно.
— В какой дозировке пьёте?
Я вытащила из сумки лекарства.
— Обмороки могут быть из-за неправильно подобранной дозировки. Когда в последний раз принимали таблетку?
— Вы не мой лечащий врач, прекратите вести себя так, будто…
— Будто спас вам жизнь? — с издёвкой спросил он.
Я сжала кулаки. Если он не прекратит, я его ударю!
— У вас все в порядке? Я могу чем-то помочь? — присоединился к нам старик, которого Самойлов назвал Петром Исааковичем.
— Все в порядке, — сказала я. — Мне уже нужно уходить.
— Майя, если не верите мне, обратитесь к другому кардиологу, — поднялся Самойлов. — Это побочка от лекарств. Вам нужно уменьшить дозировку или поменять препараты.
