— Держите. Это лекарство имеет меньше побочных действий.
— С-спасибо, — запнулась я, приняв бумагу.
Хотела попрощаться, но почему-то не стала. Только глянула ещё раз на этого странного человека и вылезла из его высокой машины.
Алексей
День, проведённый с волонтёрами, прошёл довольно странно. Но неожиданно я понял, что не так уж и плохо. По крайней мере, здесь я был нужен. Возможно, даже больше, чем в больнице, потому что там есть и другие врачи. Эти же люди в больницу не пойдут по многим причинам. А сюда приходили. И я имел возможность им помочь.
Но самое удивительное случилось вечером. Мне впервые после смерти жены не захотелось выпить. Я уснул совершенно трезвым, не мучаясь бессонницей. Именно поэтому уже в девять утра следующего дня припарковал машину на знакомой стоянке возле старого завода.
— А я уж думал, больше не увижу тебя, — усмехнулся Пётр Исаакович, который уже сидел на «посту». — Вчера так стремительно скрылся…
— Нужно было подвезти пациентку, она себя плохо чувствовала.
— А не она ли у нас вчера оставила это? — старик показал на чёрный пиджак, который висел на стуле.
Действительно, я вчера видел его у Майи в руках.
— Может быть, — я пожал плечами. — Не знаю.
Почему-то не хотел, чтобы мой коллега думал, что я хоть немного заинтересован в этой девушке. Это было бы странно и нелепо.
Сказать ещё что-то волонтёр не успел, к нам пришёл пациент. Мы принимали одного за другим, не отвлекаясь на разговоры. Не скажу, что устал так же, как во время многочасовой операции на сердце, но новый опыт довольно сильно выматывал.
— Здравствуйте, — вдруг услышал я знакомый голос, когда Пётр Исаакович вышел в туалет.
Так резко обернулся, что в шее хрустнуло. Невольно схватился за неё.
— Извините, не хотела вас пугать, — сказала Белова, серьёзно глядя на меня.
— Что вы здесь делаете? — не понял я.
— Я, кажется, вчера здесь пиджак забыла. Или у вас в машине.
— Ах да. Это он? — указал на вещь.
— Да, спасибо, — выдавила она мне дежурную улыбку, которая почти тут же погасла.
— Вы купили новое лекарство? — почему-то решил уточнить.
— Да, и я действительно стала чувствовать себя гораздо лучше.
— Хорошо.
У девушки зазвонил телефон. Она снова бросила мне короткую улыбку и сказала:
— Извините, нужно ответить.
Я пожал плечами.
— Да, Марина Анатольевна, — сказала она. — Да, минутку, я запишу.
Девушка зажала телефон между ухом и плечом, копаясь в сумке. После нескольких секунд поисков она вытащила оттуда небольшой блокнот, из которого выпала ручка прямо к нам на стол. Она склонилась над ним, раскрыв блокнот на чистой странице.
— Да, давайте, пишу адрес, — она сделала паузу, размашистым почерком что-то записывая. — «Голден Холл»? Нет, не была, но найду, — она ещё помолчала, слушая, что ей говорит собеседница. — Как его зовут? Да, поняла, буду там ровно к одиннадцати вечера.
Она пометила себе время и сложила записную книжку в сумочку.
— Работа в вечернюю смену? — спросил для поддержания разговора, когда она закончила.
— У журналистов ненормированный рабочий график, — хмыкнула она. — Спасибо, что сохранили пиджак.
Она кивнула мне и не прощаясь направилась к выходу из палаточного городка. Не знаю, почему, но я уже не злился на неё. Да, она подала на меня жалобу, но ощущалась в ней какая-то безграничная тоска, и, по правде говоря, я не мог на неё больше злиться. Может быть, я просто слишком близко к сердцу воспринимаю её утрату, потому что сам недавно пережил потерю нерождённого ребёнка? Рыбак рыбака… Она винит меня в своей трагедии и хочет найти виновного. Но проблема в том, что, отомстив мне, не станет счастливее.
