На колесах - страница 33

Он как раз разобрался с едой, но про напитки вряд ли собирался рассказывать. Никита попросил Таню достать из кармана на спинке коляски таблетки и выпил несколько штук, запив чаем из кафе.

– Все нормально? – спросила Таня. Мало ли от чего эти лекарства: может, ему стало плохо. В таком случае оставаться в городе нельзя.

– Нормально, – кивнул Никита.

Вид он имел вполне здоровый, насколько это возможно в его ситуации, и Таня поверила на слово.

– Как насчет прогулки до речного вокзала? – предложила она, когда с обедом было покончено. Краем уха Таня услышала, как группа туристов обсуждает речные экскурсии, и решила, что прогулка до Волги – захватывающее времяпрепровождение.

– Тогда тебе придется держать меня: дорога тут под наклоном, – согласился Никита. Судя по голосу, настроение его стало гораздо лучше, чем утром.

«Когда человек голодный, он всегда ершится», – вспомнила Таня слова бабушки. Сегодня она в очередной раз убедилась в их правдивости.

– Буду, не беспокойся, – уверила она его и покатила коляску по улице. – Вредная еда на тебя хорошо влияет: ты даже перестал ворчать, – прокомментировала она, тихонько хихикнув.

– Неприятно, что ты находишь меня букой.

– А разве ты не производишь такое впечатление?

– Еще и осмеливаешься говорить мне это в лицо, – фыркнул он.

– Если я не буду говорить тебе про твои негативные стороны, это буду уже не я. Человек, в отличие от машин, обычно сообщает, если ему что-то не нравится. Мне показалось, тебе больше по душе общаться с личностью, а не с роботом.

– Может, в твоих словах и есть зерно истины, – тихо проговорил Никита, будто самому себе.

Прогулка прошла даже лучше, чем Таня подозревала. Она и подумать не могла, что Никита станет ее персональным гидом. Он рассказывал интересные факты почти о каждом здании, мимо которого они проходили. И это была не просто информация, доступная в любом буклете. Никита знал множество подробностей и курьезных историй, о которых Таня даже не догадывалась. Об именах, которые носила Ленинградская улица раньше, и причинах их изменений. О семейной истории знаменитого самарского чаеторговца и бакалейщика Жукова. О том, как в доме №20 сходил с ума от любви к американской танцовщице Фанни Лир великий князь Николай Константинович Романов. Разве что СамГМУ, главное здание которого было как раз на Ленинской, стал исключением: тут уже Таня поведала о забавных случаях студенческой жизни. Из Никиты получился отличный повествователь. Начитанный и умный, он не только знал факты и подробности, но и рассказывал их так, будто все происходило с ним лично. Впечатление угрюмого буки, которое он произвел в первые дни знакомства, сильно пошатнулось. Таня задавалась вопросом, было ли то его поведение специально разыгранным спектаклем или им явилась сегодняшняя разговорчивость.

Время от времени Таня ловила заинтересованные взгляды прохожих. Привлекали их явно не невольно подслушанные рассказы. Люди шли мимо. Кто-то ускорял шаг и опускал глаза, не желая смотреть на человека в коляске. Кто-то, наоборот, старался замедлиться и с любопытством разглядывал. Никита, казалось, их игнорировал, стараясь не встречаться ни с кем взглядом.

– Извините, – внезапно к Тане обратился совсем неприметный мужчина в сером полупальто. Только оно и привлекло внимание: какой чудак будет носить полупальто в жару? – Как его зовут? Хочу поставить за него свечку в храме, – открытой ладонью мужчина указал на Никиту.